А перед сном я перечитывал книгу о Шторне, написанную человеком, знавшим его с рождения и присутствовавшим при всех значимых событиях в жизни Великого Мастера. Теперь я понимал, почему эта книга не пользовалась популярностью в кувенских кругах, пытавшихся демонизировать Шторна Ганеги. На самом деле это был незаурядный человек, судьба которого могла бы сложиться совершенно иначе, если бы не случилось того, что случилось.
Впервые за последние несколько дней я чувствовал себя в безопасности. Но не забывал о том, что рано или поздно мне придется спуститься в подземелье Сандоры, чтобы завершить начатое и по возможности вернуться к изначальному пути.
И вот тут возникало сразу несколько проблем. Во-первых, куда-то запропастился Жагридер. Феденор понятия не имел, куда девался Отец сандорских нищих. А без него соваться в пимперианское подземелье, из которого я однажды лишь чудом унес ноги, было неразумно. Во-вторых, чтобы открыть Центальские ворота, мне нужен был офаран. Последним владельцем кристалла являлся Риммер. Но и он куда-то исчез при очень загадочных обстоятельствах.
Не хотелось думать о том, что он сбежал и унес офаран с собой. На всякий случай я побывал на Замковой улице. Она представляла собой жалкое и жуткое зрелище, и, казалось, эта часть Нижнего Асхонела уже никогда не будет прежней. Многие обитатели улицы погибли. А те, кто выжил, не спешили возвращаться на пепелище.
Дома, в котором скрывался Мастер-Тень, я не обнаружил. Возможно, он тоже был разрушен. Я облазил окрестные руины, но офарана так и не нашел. Зато заметил немало странностей. Часть главной улицы и нескольких переулков оказалась… как бы это сказать… смещенной что ли. То же самое касалось и некоторых строений. Такое впечатление, будто неведомая сила вырвала целый кусок квартала, а потом соединила края — на скорую руку, невпопад. Я обнаружил обугленное дерево… ставшее частью стены дома. Нашел несколько кирпичей, намертво сросшихся под причудливыми углами…
И мне снова захотелось поговорить с Хранителем традиций.
Увы, он занемог и никого не принимал. Об этом мне сообщили его ученики, отказавшиеся впустить меня в дом, двери которого еще недавно были для меня открыты настежь. Получив отказ и на следующий день, я понял, что Ингус избегает меня, и больше не стал настаивать.
Чтобы вернуться в Центалу, мне нужен был офаран…
Где его взять?
Хороший вопрос. Но сдаваться я не собирался. После визита в подземелье Лодуса я начал подозревать, что такие кристаллы были вовсе не редкостью в Интери-Анере. Возможно, пронырливым скордам приходилось встречаться с ними в пимперианских подземельях, и один из кристаллов осел у какого-нибудь коллекционера?
На данный вопрос мог ответить Марэген…
Мы расстались более чем прохладно. Он, конечно, чувствовал за собой вину. Да и я о ней прекрасно помнил. В иной ситуации я бы ср. ть с ним не сел на одном гектаре. Но мне нужен был офаран, и я отправился на встречу с предателем.
Марэген был пьян и хмур — редкое сочетание. Он пригласил меня в дом, налил крепкого вина, но я отказался и перешел к делу.
— Офаран? — нахмурил лоб скорд. Спиртное заплело ему язык, но не замутило разум. — Лично мне они никогда не попадались.
— Может, знаешь кого?
— А как же? Слышал что о Аведере Сафери?
— Нет.
— У него есть офаран.
— Откуда знаешь? — спросил я.
— Он коллекционер. Я выполнял для него кое-какую работу. Был у него в доме, в Ульгуте, видел камешек собственными глазами. И даже знаю, откуда он и кому принадлежал раньше.
Меня подробности не интересовали, но я дал скорду договорить:
— Этим кристаллом владел сам Штрон Ганеги. Говорят, он добыл его на Ганготских болотах и не расставался с ним до самой смерти. Кристалл нашли на поле Последнего боя и передали Аведеру. Вот.
Познавательно, но не более того.
— Что еще можешь сказать об этом человеке?
— Немного. Богат, знатен. У него, пожалуй, самая крупная коллекция пимперианских древностей — б о льшая была только в Прайе.
Значит, Аведер Сафери из Ульгута…
Когда я уже взялся за дверную ручку, скорд пробормотал мне в спину: