Она бросила туфли у входа и как совсем недавно женщина, стряхнула с рук воду, откинула мокрые волосы назад. Глубоко вздохнула, пересекая холл, чтобы подняться в свою комнату, привести себя в порядок, согреться, наконец. И, чтобы никто не успел увидеть её в таком виде. Отец придет в ярость, если увидит её в таком состоянии.
Но она не успела, ведь отец уже ждал её и уже был зол. Он вышел из гостинной, прямо навстречу Инге. Мужчина, как и всегда был в деловом костюме, хмурый и серьезный. Инга замерла, вздрогнув, когда их взгляды пересеклись.
– Привет, пап, – протянула девушка, вдруг став совсем-совсем маленькой. Она тревожно провела руками по платью, чтобы хоть чем-то их занять. Инга хорошо знала этот взгляд, он не сулил ничего хорошего. И голос её дрожал. Она надеялась, что отец спишет это на холод улицы. – Дождь так внезапно начался, не успела даже…
– Я все знаю, – резко перебил её отец, проявляя полное равнодушие к её состоянию.
– Знаешь что? – нервно усмехнулась Инга. Но даже и не предполагала, что отец имеет в виду.
– Я знаю куда и с кем ты собралась бежать, – в груди у неё екнуло. Сердце быстро забилось. Она не понимала откуда он узнал? Ведь о них с Кириллом и их отъезде знали только друзья… Ох, Полина.
– Я не понимаю о чём ты…
– Милая, ты не умеешь врать, поэтому даже не пытайся, – он усмехнулся, подошел к дочери, осмотрел её с ног до головы и поморщился, будто ему было неприятно смотреть на неё. – Ты хотела сбежать, хорошо, я исполню твое желание, – Инга заметила за спиной отца маму, вышедшую так тихо и бесшумно, что девушка испугалась. – Я тебя отпускаю, Ина, ты свободна. Ты решила променять семью на какого-то парня, меня это разочаровывает.
– Может я так решила, потому что семьей нас никогда не считала? – еле слышно спросила Инга, смотря в глаза отца. Её нижняя губа стала дрожать от подступающих слез. Потому что она слышала эти слова, когда отец выгнал из дома её тетю, того человека, который действительно её любил и поддерживал.
– Ну раз не считала, значит тебе будет просто. Уходи, прямо сейчас, Инга, ты мне больше не дочь.
– Что? – усмехнулась она, не сдерживая уже слез и закричала, смотря отцу за спину. – Мам, вы же это не всерьез, правда? Мама скажи же что-нибудь, – женщина посмотрела на дочь, как обычно опустила руки, сцепив их за спиной замком. – Мам? – дрожащим голосом обратилась к маме Инга и не получила ничего в ответ. Женщина ничего не сказала, она просто развернулась и ушла вглубь дома. Инга хотела побежать за ней, но отец схватил её за локоть.
– Не надо нести в мой дом грязь, Инга, – она пыталась вырвать руку, но мужчина сжал её сильнее, причиняя боль. И тут она поняла, что такого отношения к себе больше не потерпит. Чтобы сейчас ей противостоять отцу нужно загнать боль глубже, выпуская злость. Инга зажмурилась махнув головой, стряхивая слезы. Дернулась, как могла и освободилась, ощутив прилив силы.
– Знаешь, пап, кажется я поняла, тётю ты не выгонял. Она ушла сама. Точно так же, как хотела я, – теперь её голос дрожал не от слез, а от напряжения. Вся злость, что накопилась в ней, сейчас грозилась вырваться наружу. И на этот раз она не сдерживала её, как и свой крик недавно. – Ты всех отталкиваешь от себя своей холодностью и циничностью. Поэтому мама не смогла тебя полюбить и не сможет. И не будь она такой бесхребетной тоже бы ушл… – мужчина все ещё оставался равнодушным, когда наотмашь ударил дочь по лицу рукой. Инга пошатнулась, вскрикнув, но не упала. Она тяжело задышала, повернувшись обратно к отцу. – Я уйду, но не потому что ты меня выгоняешь, а потому что я так хочу, – девушка на секунду зажмурилась, не позволяя себе расклеиваться. Только не сейчас. Если она до этого считала, что её жестоко предали, то она ошиблась. Именно сейчас ей нанесли удар, который уже не так легко будет перенести. – Я уйду сразу после того, как приму душ, переоденусь, соберу вещи и как только дождь закончится, – она направилась к лестнице на второй этаж, но дорогу ей перегородил дворецкий. Она обернулась обратно к отцу.
– Нет, уходи прямо сейчас. Не хочу видеть тебя в своем доме. И ничего твоего тут нет, – она неверяще усмехнулась. В такую погоду даже хозяин собаку на улицу не выгонит, а тут родной отец и к тому же вот так без ничего, в холодную, дождливую ночь. Она бы могла поспорить, но это бы значило, признать свое бессилие.
– Хорошо, я ухожу, но скажу напоследок, если ты решил вычеркнуть меня из своей жизни, не думай, что я когда-то вернусь, – она быстро покинула дом, чтобы отец не успел ей ничего на это ответить. Она снова осталась одна, только на этот раз ей уже было некуда идти, и не к кому обратиться за помощью. Все отвернулись от неё. И самое болезненное то, что отвернулась родная мать, от которой ей больше всего нужна была поддержка...