Марта продиктовала ему.
— Благодарю вас, — сказал дантист. — Спасибо вам за звонок.
Потянулось бесконечное время ожидания. Марта была в состоянии гнетущей неизвестности. Ее не интересовали ни телевизор, ни книга. Она занялась тем, что почистила щеткой шерсть Хо Ши Мина. Она сделала себе маникюр и, наконец, в полном отчаянии занялась педикюром.
Таким образом ей удалось убить два часа. Но больше она не могла найти для себя никаких занятий. Она уже обдумывала, не выколотить ли ей пыль из безукоризненно чистой квартиры, когда в половине двенадцатого зазвонил телефон.
Ее нервозность давно уже удерживала Хо Ши Мина от мысли устроиться и вздремнуть у нее на коленях, а потому он разлегся посреди ковра. Кот расположился возле кресла, где сидела Марта, на пути в спальню, так, что Марта споткнулась о него, когда бросилась к телефону. Хо Ши Мин убежал на кухню.
Марта схватила трубку и сказала, запыхавшись:
— Да?
Мисс Пруэтт? — спросил незнакомый мужской голос.
— Да.
— Лейтенант Герман Эбель из полиции, мисс Пруэтт. Доктор Уотерс попросил меня позвонить вам, потому что сам он не в состоянии. Он мне сказал, что вы — сотрудница службы предотвращения самоубийств и сообщили доктору Уотерсу, что его жена проглотила таблетки.
— Да, верно. А как она?
— Было слишком поздно что-либо сделать для нее. Она была уже мертва, когда ее привезли в больницу.
— О, я сожалею, лейтенант.
— Ничего не поделаешь, мисс Пруэтт. Только после вскрытия мы узнали, как много снотворного она приняла. Флакон, в котором, по словам доктора Уотерса, было три дюжины таблеток, оказался пуст.
— Какой ужас! Ведь ей было всего лишь тридцать два года.
— Вы были знакомы с ней лично? — внезапно спросил полицейский. — Я думал, люди вашего рода занятий сохраняют свою анонимность по отношению к клиентам.
— Это действительно так, но я сделала это, чтобы выведать у нее как можно больше. До сегодняшнего вечера мы уже дважды разговаривали друг с другом по телефону.
— О, значит, это было не первой ее попыткой?
— Да, я, конечно, не знаю, делала ли она попытки еще раньше, но о самоубийстве она уже думала. Я бы раньше отыскала ее мужа, но мне ничего не удалось выведать у нее, только имя. Большего она мне не говорила до сегодняшнего вечера. Лишь благодаря одной детали, которую она упомянула, я установила, кто он. Мне очень жаль, что не удалось сделать этого раньше. Я, быть может, могла бы ее спасти.
— Вы все делали правильно, — сказал лейтенант. — Тем не менее нам, безусловно, нужны ваши показания. Когда бы вы могли прийти в полицейское управление?
— Когда вам угодно, — ответила Марта. — Я пенсионерка и поэтому могу свободно распоряжаться своим временем.
— Чудесно. У меня ночные дежурства, и поэтому я прихожу на службу не раньше четырех часов. Вас устраивает в четыре часа?
— Вполне.
— Тогда я жду вас после четырех в комнате комиссии по убийствам. Только спросите лейтенанта Эбеля.
— "Комиссия по убийствам"? — поразилась Марта.
— Только не удивляйтесь, — тихо засмеявшись, сказал полицейский. — Комиссия по убийствам занимается не только убийствами, но и полдюжиной других дел, и самоубийствами в том числе.
— A-а, — сказала Марта. — Хорошо, лейтенант. Я буду у вас завтра после четырех.
Марта надеялась найти в утренней газете фотографию Джанет Уотерс, но безуспешно. Только короткая заметка, сообщавшая, что ее смерть произошла от чересчур большой дозы снотворного и что полиция придерживается версии самоубийства.
Ровно в четыре часа Марта появилась в комнате комиссии по убийствам. Лейтенант Герман Эбель оказался полным серьезным мужчиной в возрасте 40–50 лет. Доктор Фред Уотерс тоже был здесь и сразу же произвел впечатление на Марту. Это был высокий, стройный, красивый мужчина с густыми волнистыми волосами и ослепительно белыми зубами. Он, казалось, был совершенно потрясен, когда услышал, что его жену не раз посещала мысль убить его. В ответ на вопросы лейтенанта он сказал, что у Джанет с недавних пор случилось несколько сильных припадков, однако он не мог предположить, что это психоз.
— Она все время говорила, что любит меня, — повторял он настойчиво.
— Она вас любила, — уверила его Марта. — Доктор, вы должны смириться с тем, что у вашей жены была нарушена психика.
— Это проявилось достаточно ясно, — подтвердил лейтенант Эбель. — Мисс Пруэтт, вы готовы дать показания для протокола?
Когда Марта это подтвердила, он записал ее показания на магнитофонную пленку, затем их перепечатали на пишущей машинке, и Марта поставила под ними свою подпись. Марта упомянула обо всем, что было на ее памяти: о трех телефонных разговорах с погибшей женщиной, а также о своем разговоре с владельцем спортивного клуба.