— Что привело тебя в эту берлогу щелкоперов, Гарри? — прокричал он, перекрывая шум толпы газетчиков. — Я думал, ты обедаешь у Дауни.
— Стараюсь не становиться рабом привычки.
— Звучит по-философски. Что новенького?
— Почти ничего. Спасибо, что позволил мне потрясти морг. За мной должок.
— Брось. Как продвигается твой маленький детектив? Раскопал хорошего дерьма?
— Больше, чем достаточно. Вчера мне показалось, что я вышел на приличный след. Пошел повидать предсказательницу судьбы — дочку Круземарка, но оказалось, что промахнулся.
— Что ты имеешь в виду, говоря, «промахнулся»?
— Одна из них черная колдунья, другая белая. Та, что мне нужна, живет в Париже.
— Я не понял, Гарри.
— Они близнецы: Мэгги и Милли, эти девицы Круземарк.
Уолт почесал затылок и нахмурился.
— Кто-то подшутил над тобой, парень. Маргарет Круземарк — единственный ребенок в семье.
Я едва не захлебнулся пивом.
— Ты в этом уверен?
— Ну еще бы. Вчера я как раз навел для тебя справки. Целый день их семейная история пролежала у меня на столе.
— Ну и провели же меня!
— С этим трудно поспорить.
— Мне следовало понять, что она держит меня за простака. Слишком гладко все выглядело.
— Знаешь, приятель, ты говоришь загадками.
— Извини, Уолт. Просто мысли вслух. Сейчас пять минут второго, верно?
— Почти так.
Я поднялся, оставляя мелочь на стойке.
— Пора бежать.
— Будто я уговариваю тебя остаться, — криво улыбнулся Уолтер Риглер.
Через несколько минут я был в своей конторе, где меня ожидала Эпифани Праудфут. Юбка из клетчатой «шотландки» и синий кашемировый свитер делали ее похожей на юную студентку.
— Извините за опоздание, — сказал я.
— Не за что. Я пришла рано. — Она отбросила в сторону зачитанную «Спорте Иллюстрейтед» и распрямила скрещенные ноги. Они прекрасно смотрелись даже на дешевом стуле из пластика.
Отперев дверь в кабинет, я пригласил ее войти.
— Почему вы хотели меня видеть?
— У вас не слишком внушительная контора. — Она сняла со стола свою сумку и пальто, приподняв стопку старых журналов. — Видимо, вы не относитесь к модным детективам.
— Я не лезу в глаза. — Я закрыл дверь и повесил свое пальто на вешалку.
Она стояла у окна и смотрела вниз, на улицу.
— Кто платит вам за поиски Джонни Фейворита? — спросила она у собственного отражения в окне.
— Я не могу этого сказать. Кроме прочего, моя служба включает в себя конфиденциальность. Вы не присядете?
Я взял у нее пальто и повесил рядом с моим, а она грациозно опустилась на мягкий, обтянутый кожей стул напротив стола. Это было единственное удобное местечко во всем помещении.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — заметил я, откидываясь на спинку крутящегося кресла. — Зачем вы пришли?
— Эдисона Суита убили.
— Ага. Я читал в газете. Но вам не стоило бы слишком удивляться этому: вы, именно вы его подставили.
Она сжала сумку на коленях.
— По-моему, вы сошли с ума.
— Быть может. Но я не тупица. Вы были единственной, кто знал, что я разговаривал с Тутсом, Только вы могли донести об этом ребятам, которые прислали ему куриную лапу в подарочной упаковке.
— Вы ничего не поняли.
— Неужели?
— Никаких ребят не было. После того, как вы покинули аптеку, я позвонила моему племяннику. Он живет неподалеку от «Красного петуха». Это он спрятал лапу в рояль. Туте был болтуном. Ему следовало напомнить о том, чтобы он держал язык за зубами.
— Вы хорошо об этом позаботились. Теперь его язык остался там навсегда.
— Неужели вы думаете, я пришла бы к вам, будь я в этом замешана?
— Я отдаю должное вашим способностям, Эпифани. Ваше представление в парке было весьма убедительным.
Эпифани куснула себя за костяшки пальцев и нахмурилась, ерзая на стуле. Она чертовски походила на прогульщицу, вызванную на ковер к школьному директору. Если это было игрой, то она удалась.
— Вы не имели права шпионить за мной, — сказала Эпифани, стараясь избегать моего взгляда.
— Департамент парковых хозяйств и Общество гуманистов не согласятся с вами. Ваша маленькая религия исповедует зловещие ритуалы.
На этот раз Эпифани впилась в меня черными от ярости глазами.
— Обеа не подвешивала человека на крест. И никогда не порождала «Священную войну» или инквизицию…