— Выводы? У меня их нет.
— Вы полагаете, всех этих людей убил Джонатан?
— Ни в коем случае.
— А почему бы и нет? — Сифр нанизал на вилку паштет.
— Потому что все это дело выглядит слишком основательно спланированным. По-моему, из Фейворита сделали «козла отпущения».
— Интересная гипотеза.
Сделав глоток вина, я поднял глаза и встретился с его ледяным взглядом.
— Беда в том, что я не могу понять мотивы. Все ответы похоронены в прошлом.
— Извлеките их. Поработайте лопатой.
— Моя работа могла быть значительно облегчена, господин Сифр, если бы мне посодействовали.
— Простите, не понял?
— Вы почти ничем не помогли. Все о Джонни Фейворите мне пришлось узнавать самому. Вы не дали ни одной нити. Хотя и были связаны с ним общим делом. Вы — и этот паренек-сирота, который потрошит голубей и носит в своем чемодане череп. Подобные вещи не следовало бы удерживать от меня в тайне.
Сифр скрестил нож и вилку на тарелке.
— Когда я впервые повстречал Джонатана, он работал помощником официанта. Если у него и были черепа в чемодане, я не имел об этом понятия. Я буду счастлив ответить на любые ваши вопросы.
— Хорошо. Почему вы носите перевернутую звезду?
— Эту? — Сифр глянул на свой лацкан. — Вы и в самом деле правы. — Он аккуратно повернул ее в петлице. — Это награда от «Сыновей Республики» — одной из патриотических организаций. Они избрали меня почетным членом в благодарность за финансовую помощь. Никогда не помешает выглядеть патриотом. — Сифр подался вперед, блеснув улыбкой, затмевающей рекламу зубной пасты. — Во Франции я всегда ношу триколор.
Я уставился на него, и он подмигнул мне. Ледяной ужас пронзил мое тело словно электрический ток. Я застыл на месте, завороженный безупречной улыбкой Сифра. Это была улыбка у подножия эшафота. Во Франции я всегда ношу триколор.
— Что с вами, Энджел? Кажется, вы побледнели.
Он забавлялся со мной, ухмыляясь, будто Чеширский Кот. Я сложил руки на коленях, чтобы он не заметил их дрожи.
— Что-то проглотил, — пробормотал я, — и оно застряло у меня в горле.
— Следует быть более осторожным. Эдак можно задохнуться насмерть.
— Со мной все в порядке. Не беспокойтесь. Ничто не помешает мне добраться до истины.
Сифр оттолкнул свою тарелку с остатком роскошного паштета.
— Истина, мистер Энджел — ускользающая добыча.
Мы предпочли десерту брэнди с сигарами. О деле больше не было сказано ни слова. Я поддерживал разговор как мог, но страх застыл в моих потрохах как камень. А может, этот насмешливый намек мне лишь привиделся? Чтение мыслей — старейший фокус в истории человечества, но и зная это, я все же не мог избавиться от дрожи в пальцах.
Глава тридцать первая
Мы покинули ресторан вместе. У тротуара ожидал серебристо-серый «Ролле». Шофер в мундире открыл для Луи Сифра заднюю дверцу.
— Сообщайте мне обо всем, — произнес он, крепко пожимая мне руку перед тем, как влезть в просторный лимузин. Я проводил взглядом плавно заворачивающий за угол лимузин. После него мой собственный «шеви» уже не казался мне таким симпатичным, как раньте. Вдобавок в нем пахло, как в дешевом кинотеатре с 42-й улицы. Я проехал по Пятой-авеню, придерживаясь зеленой полосы, оставшейся после недавнего парада. На 45-й улице я свернул на запад. Подметив посреди квартала — между Шестой и Седьмой-авеню — место для парковки, я поспешил воспользоваться им.
На рыжей виниловой кушетке в комнате своей конторы я обнаружил спящую Эпифани Праудфут в шерстяном костюме цвета сливы поверх блузы с широким воротом из серого атласа. Темно-синее пальто было свернуто и подсунуто под голову вместо подушки.
Я нежно тронул девушку за плечо, и ее ресницы затрепетали.
— Эпифани?
Глаза широко распахнулись, мерцая полированным янтарем. Она подняла голову.
— Сколько времени?
— Почти три.
— Так поздно? Я очень устала.
— Вы давно здесь ждете?
— С десяти. Вы не слишком придерживаетесь режима.
— У меня была встреча с клиентом. А где вы были вчера днем? Я приходил в аптеку, но там никого не было.
Она спустила ноги на пол.
— Я была у подруги. Просто боялась оставаться дома.
— Почему?
Эпифани посмотрела на меня, как на глупое дитя.
— А как вы думаете? Вначале убили Тутса. Потом я слышу по радио, что убита женщина, когда-то обрученная с Джонни Фейворитом. Насколько я поняла, теперь моя очередь.
— Почему вы называете ее «женщиной, обрученной с Фейворитом»? Разве вы не знаете ее имени?