— Гнусный Поцелуй, — заметила Эпифани, заглядывая через мое плечо. — Таким образом колдунья традиционно присягала в верности дьяволу.
— Похоже, в те времена не доставало контор с адвокатской братией…
Я перевернул еще несколько страниц, усеянных разными демонами и их подручными. В разделе, посвященном талисманам, было изображено множество пятиконечных перевернутых звезд. Заметив среди них звезду с числом 666 в центре, я показал ее Эпифани.
— Мой наименее любимый номер.
— Это из «Книги Откровений».
— Что?
— Библия: «Кто имеет ум, тот сочтет число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть».
— Это факт?
Девушка нахмурясь, глянула на меня поверх очков.
— Неужели ты совсем ничего не знаешь?
— Почти ничего, но я быстро наверстываю. А вот женщина, которую зовут так же, как ресторан, где я вчера обедал… — Я показал Эпифани гравюру с пухлой матроной в крестьянском плаще с капюшоном.
— Вуазен — по-французски «соседка», — заметила она.
— Вижу, монашки действительно вколотили тебе в голову кое-какие знания. Ну-ка, прочитай надпись.
Взяв книгу, девушка шепотом прочитала маленькие буквы под гравюрой: «Катрин Дешайе по прозвищу Ла Вуазен, гадалка и колдунья из высшего общества. Устраивала Черные мессы для маркизы де Монтеспан, любовницы короля Луи XI, и для прочих дворян. Была арестована, подвергнута пыткам и, после осуждения, казнена в 1680 году».
— Эта книга — то, что нам нужно.
— Она занимательна, но собака зарыта вот здесь: «Маллеус Малефикарум», «Открытия Колдовства» Реджинальда Скотта, «Магия» Алестера Кроули и еще «Тайны Альбертуса Магнуса» и…
— Хватит, отлично. Теперь отправляйся домой и устройся на кушетке с книгой. Отметь места, которые, на твой взгляд, стоит прочесть мне, особенно то, что относится к Черной мессе.
Эпифани принялась складывать книги в стопку.
— А ты не поедешь со мной?
— У меня есть кое-какая работа. Все будет в порядке, вот ключ от квартиры. — Вынув бумажник, я вложил ей в руку двадцатидолларовую бумажку. — Это на такси и еще на что-нибудь, что тебе понадобится.
— У меня есть собственные деньги.
— Придержи их. Возможно, мне понадобиться занять у тебя.
— Я не хочу оставаться одна.
— Закрой дверь на цепочку. Все будет чудесно.
Я усадил Эпифани в такси перед входом в библиотеку и уложил на сиденье рядом с ней книги. Наш жгучий «французский» поцелуй заслужил презрительные взгляды двух проходивших мимо бизнесменов и бурные аплодисменты маленького сорванца-сорванца-чистильщика обуви, пристроившегося неподалеку.
Глава тридцать шестая
Оставив «шеви» в гараже, я пошел назад к Бродвею, держась солнечной стороны 44-й улицы. Я не торопился: шел, наслаждаясь погодой, как вдруг заметил выходившего из главного подъезда гостиницы «Астор» Луи Сифра. На нем был рыжевато-коричневый берет, твидовое норфолькское пальто, бриджи из тонкой шерсти и блестящие сапоги для верховой езды. В затянутой в перчатку руке он нес потрепанную кожаную сумку.
Он жестом отказался от предложения привратника подозвать такси и быстрым шагом тронулся к центру мимо Парамаунт-билдинг. Я хотел было догнать его, но решил, что он так или иначе направляется в контору «Кроссроудс», и решил сэкономить силы. Но вот он, не сбавляя шага, миновал подъезд моего дома, и я инстинктивно приотстал, задержавшись у витрины магазина. Он пересек 42-ю улицу и повернул на запад. Я следил за ним от угла, затем зашагал следом по другой стороне улицы.
Сифр выделялся в толпе. Это было немудрено среди сутенеров, мошенников и наркоманов, толпившихся на 42-й улице, если одеться, к тому же, будто на скачки в Гарденж. Я предположил, что он направляется в Порт-Оторити, но он удивил меня, нырнув посреди квартала в Музей Хьюберта.
Я пересек четыре линии двухстороннего движения, петляя, как обезумевший заяц, чтобы через миг застыть перед вывеской у входа. «УДИВИТЕЛЬНЫЙ ДОКТОР СИФР» — прочитал я на ней. Фотографии восемь на десять дюймов показывали моего клиента в цилиндре и фраке похожим на Волшебника Мандрейка.
Первый этаж Музея Хьюберта представлял собой галерею павильонов: сцена находилась в подвале. Я вошел, купил билет и нашел себе в полутьме место у фанерного барьера по грудь высотой, не позволяющего зрителям «участвовать» в представлении. На маленькой ярко освещенной сцене вращала животом грудастая танцовщица. Кроме меня в зале было еще пять темных фигур.