— И ты думаешь, что вся эта чертовщина находится б катке «Голубой ленты»? О боже, Марк, держу пари, что в радиусе пятисот миль нет никакой белладонны. Или ты думаешь, что кто-то отрезал руку у своего дяди Фреда и засунул ее в машину?
— Если бы семьсот мартышек печатали семьсот лет…
— ….то одна бы из них сочинила сонеты и пьесы Шекспира, — кисло закончил Хантон. — Иди к черту! Твоя очередь идти в аптеку и менять медяки для сушилки.
Джордж Стэннер потерял руку в сушильно-гладильном катке очень странным образом. В понедельник в семь утра за исключением Стэннера и Херба Димента, механика, в прачечной никого не было. Работа начиналась в семь тридцать. Они смазывали каток. Смазку проводили дважды в год. Димент в дальнем конце машины смазывал второстепенные детали, думая о неприятностях, доставленных ему недавно этой машиной, когда каток внезапно с ревом проснулся к жизни.
В это время Димент держал четыре брезентовых ремня, надеваемых сзади на шкивы двигателя. Ремни внезапно пришли в движение, сдирая кожу с рук и затягивая его в машину.
За какую-то долю секунды перед тем, как его руки оказались внутри, Дименту удалось их освободить.
— О боже, Джордж! — заорал он. — Выключи ее!
В ответ раздался высокий, завывающий, леденящий душу крик, заполнивший прачечную и эхом отражающийся от стальных корпусов стиральных машин, усмехающихся пастей паровых прессов, пустых глаз сушилок. Стэннер с хрипом втянул в себя воздух и опять закричал:
— О боже, она меня схватила!..
Из валков повалил пар. Казалось, что каток живет какой-то своей, тайной жизнью.
Димент бросился к другому концу машины.
Первый валок уже зловеще покраснел. Из горла механика вырвался какой-то булькающий нечленораздельный звук. Машина шипела, ухала, завывала.
Глухому наблюдателю сначала могло бы показаться, что Стэннер как-то странно наклонился над машиной. Но и глухой заметил бы смертельно бледное лицо, выпученные глаза и искривившийся в крике рот. Кисть уже исчезла под рычагом автоматического отключения и первым валом. Ткань рубашки разорвалась до плеча и верхняя часть руки раздулась от прилившей крови.
— Выключи ее! — заорал Стэннер. Он был в шоке. Раздался треск сломанного локтя.
Димент нажал кнопку, но машина продолжала рычать и жужжать, как будто ничего не произошло. Не веря своим глазам, он несколько раз нажал кнопку «стоп» — машина продолжала работать. Кожа на плече Стэннера заблестела и сильно натянулась. Вскоре давление валка разорвет ее. Стэннер в полном сознании кричал от невыносимой боли. Механик вспомнил карикатуру на человека, раздавленного паровым катком и превратившегося в тень.
— Пробки!.. — заорал Стэннер. По мере того, как машина затягивала его вовнутрь, его голова наклонялась все ниже и ниже.
Димент бросился в котельную. За ним как привидение гнались вопли Стэннера. В воздухе появился запах пара, смешанный с запахом крови.
На левой стене висели три большие серых шкафа, в которых находились все предохранительные пробки прачечной. Открыв шкафы, Димент как безумный начал выдергивать длинные цилиндрические пробки и бросать их через плечо. Сначала погас свет, затем остановился воздушный компрессор, а потом с громким предсмертным воем отключился сам котел.
Остановилось все, кроме сушильно-гладильного катка. Сверху доносились уже не крики, а булькающие стоны.
Глаза Димента остановились на топоре, висящем в стеклянном пожарном ящике. С каким-то тонким хныкающим звуком он схватил его со стены и бросился назад. Рука Стэннера была в машине уже почти по плечо. Еще несколько секунд, и его склоненная, напряженная, со вздувшимися венами шея скроется в катке.
— Я не могу, — заплакал механик, держа в руках топор. — О боже, Джордж, я не могу, я не могу, я…
Сейчас машина больше была похожа на скотобойню. Упаковщик выплевывал лохмотья ткани, куски мяса, пальцы. Стэннер издал новый нечленораздельный вопль, и Димент, высоко подняв топор, опустил его. И еще раз. И еще.
Посиневший Стэннер без сознания упал на пол. Из обрубка плеча фонтаном била кровь. Каток втянул в себя последние остатки и… замер.
Димент, рыдая вытащил из брюк пояс и начал накладывать жгут.
Пока Хантон разговаривал по телефону с инспектором Роджером Мартином, Джексон терпеливо наблюдал за ним, катая взад-вперед мяч, за которым бегал трехлетний сынишка Хантона — Пэтти.
— Он выдернул все предохранители? — спросил полицейский. — И кнопка остановки тоже не действовала?.. А перед смазкой машину выключили? Ну и ну… Да? Нет, неофициально. — Хантон нахмурился и искоса посмотрел на Джексона. — Это все еще напоминает вам тот холодильник, Роджер?.. Да, мне тоже. До свидания.