– Конечно, ведь ты не двигалась все эти годы, - согласилась Лейла и, с блаженно-мечтательной улыбкой, призналась: – Я всегда помнила о вас и тайно мечтала проникнуть в храм. Особенно, Глориоза, я запомнила тебя и то, как ты когда-то спасла меня. Это было так давно, но моя память многое сохранила. Я так рада видеть вас, моя мечта исполнилась, но где же ваш командир и подруга? Где Модеста?
Глориоза сидела, опустив голову, пытаясь осознать и примириться с тем, что узнала от юной герцогини, проникшей в храм и возвратившей к жизни её и Олдаму. Вот только всё внутри сопротивлялось этой правде.
– Модеста пошла тогда относить на место сердце Армы, и не вернулась. Мы не смогли догнать и найти её, – ответила Олдама приглушенным, подавленным голосом. – Не успели.
– Мне известно от дедушки, что произошло с вами много лет назад в этом храме, – сказала Лейла. – Я много училась, занималась переводом древних записей эдистерцев, изучала археологию и историю. И всё это я делала ради вас.
– Бедняжка! – сочувственно сказала Глориоза, но в её улыбке была благодарность. – Видимо твоя надежда и вера были огромны, раз ты пошла на такие жертвы ради трёх потенциальных трупов. Но как тебе удалось проникнуть в этот храм, едва не послуживший нам гробницей?
– Случай помог мне, – призналась Лейла. – Дедушка упомянул как-то о захоронении одного эдистерца в парке нашего дворца. Недавно я решила исследовать его могилу и тайно ото всех раскопала её, да простит мне Бог. Я работала ночью, используя несложную технику, и к утру все следы моей деятельности были тщательно скрыты. Но у меня оказался бесценный документ, взятый из гроба эдистерца. Это была рукопись, она хранилась в цилиндрическом футляре в ногах умершего, и я забрала её. Там было сказано, что через одиннадцать лет в храм можно будет войти и снотворный газ быстро исчезнет под воздействием потоков свежего воздуха, который поступит в храм благодаря сложной и уникальной вентиляционной системе. Я не захотела, чтобы об этом узнал ещё кто-то, и уничтожила все сведения, записав главное в блокнот. Однако, идея посмотреть на вас оставалась заманчивой, и вот я здесь.
– Да, довольно странная история. Даже не представляю себе, как дальше будем жить, ведь мы для всех мертвы, – озадаченно произнесла Олдама, горестно вздохнув, и едва слышно, пробормотала сама себе: – Вот это спрятались – так спрятались…
– И всё же, как быть с Модестой? – напомнила Глориоза. – Мы же не можем бросить её здесь. А искать даже не знаю где… мы смогли дойти только до озера.
– Давайте подождем её, – предложила Лейла. – Она тоже должна проснуться.
– Возможно, – согласилась Олдама, – если с ней ничего не случилось.
Глориоза печально вздохнула и едва ли не с отчаянием тихо произнесла:
– За что нам это?
Лейла неопределённо пожала плечами, но её сочувствие к положению команды «Ветзо» не могло превысить радости от удачно совершённой операции по их нахождению. Уж она-то ни о чём не жалела.
Девушки не спеша вышли из храма и сели у его входа, ожидая Модесту.
– Скажи, Лейла, герцог и герцогиня знают, что ты натворила? Им известно, где ты? – поинтересовалась изобретательница, вдыхая прохладный чистый воздух.
– Дедушка скончался десять лет назад, и три года прошло с тех пор, как я лишилась бабушки, – с грустью произнесла Лейла. – Теперь я единственная наследница герцогов Амертсонов и никому не отдаю отчёта в своих поступках, так как никому не нужна.
Сердце Армы излучало живительную энергию, и Модеста, сидевшая возле него в бессознательном состоянии, впитывала её в себя. Годы пролетели над ней так же незаметно, как над Олдамой и Глориозой, время для агентки остановилось с того момента, когда она опустилась на пол возле постамента, чтобы немного отдохнуть, и её охватило состояние чем-то похожее не то на летаргию, не то на анабиоз…
Теперь же начался новый отсчёт времени для Модесты, пробуждая её к новой жизни. Минуты шли, наконец, она открыла глаза и, увидев, где находится, быстро вскочила на ноги, поправляя сползшую с плеч накидку. Мышцы как-то не сразу подчинились ей, она едва удержалась на ногах и на минуту прислонилась к стене. Но организм, быстро наполнявшийся энергией, отходил от долгого сна.