Они настороженно смотрели на Олдаму, а та, изо всех сил стараясь не чихнуть, не могла понять, почему их так пугает её бледность.
– Нет, ничего особенного, – сказала изобретательница. – Я…
Она не сдержалась и чихнула, успев лишь отвернуться к стене. Пятеро пограничников, как по команде, сорвались с места и бросились прочь из катера.
Смущённая и недоумевающая Олдама растерянно постояла немного и тоже направилась к выходу. Откуда ей было знать, что пограничники решили, будто она подхватила ту самую опасную болезнь, о которой их предупреждал капитан? На самом же деле это была всего лишь простуда.
Когда Олдама покинула разбившийся катер, то не увидела ни пограничников, ни их транспорта.
– Похоже, что и тебе здесь больше делать нечего, – сказала сама себе девушка, глядя по сторонам.
Не спеша, Олдама направилась к своему катеру, размышляя над тем, не стоит ли осмотреть окрестности в поисках пропавших заложниц.
Но после решила, что не стоит.
Вопреки мрачным предположениям Модесты и Глориозы, Флорентина и её подруги нисколько не пострадали и находились в задержанном объекте. Заложниц Модеста решила не переводить к себе, а попросила остаться в корабле контрабандистов. Флорентина протестующее захныкала, но командир осталась непреклонной.
– Разве вы не должны доставить нас домой? Или хотя бы на Землю? – спросила Милана.
– Да, но при создавшейся ситуации вами займутся патрульные, – ответила Модеста, игнорируя вопросительные и недоумевающие взгляды Глориозы.
– Почему патрульные? – захныкала вновь Флорентина.
– Потому, что я объявляю на своём корабле карантин. И вы тоже пройдёте его на одной из ближайших планет, – объяснила Модеста. – Вам там понравится, а через десять дней вы отправитесь домой, если всё будет в порядке.
Глориоза почувствовала, что Модеста затевает нечто странное. Но спорить сейчас с командиром она не могла: ей оставалось лишь гадать, что та задумала. С другой стороны, Модеста действительно следовала правилам, принятым при космических перелётах. В любом случае с заданием они справились и пропавших девушек нашли.
– К тому же, – продолжала командир, обращаясь к Флорентине, – пока вы будете проходить карантин, к тебе прилетит твой брат.
– Правда?! – обрадовалась Флорентина, перестав капризничать. – Тогда я не буду спешить домой.
– Вот и чудесно, – улыбнулась Модеста, довольная тем, что добилась, чего хотела.
– Патрульные уже здесь, – сообщила индианка.
Поручив патрульным опекать спасённых девушек, Модеста быстро направилась на свой корабль. Глориоза шла следом за ней и никак не могла понять, какие цели преследовала командир.
Подруги полетели к планете, куда была отослана Олдама. Её они встретили на полпути и дальше уже отправились в полном составе.
– Мы летим не к Земле? – спросила Олдама, сверившись с картой.
– Да, сделаем небольшой круг. Нужно сказать на прощание пару слов кое-кому, – ответила Модеста и, повернувшись к изобретательнице, строго добавила: – А ты почему не в постели? Ты ещё больна, Олдама. Из-за тебя у нас начнётся эпидемия.
– Не преувеличивай, – вмешалась Глориоза, придя на выручку не знавшей, что сказать, Олдаме.
– Быстро иди в свою комнату, то есть в каюту. Тебе следует лежать, – не унималась Модеста, строго глядя на непокорную пациентку.
– Это неправда. Я уже иду на поправку, – слабо защищалась изобретательница, взглядом прося поддержки у индианки.
– Модеста, что с тобой? – не выдержала Глориоза.
– Со мной пока ничего, а вот у тебя уже, Глориоза, по-моему, тоже нездоровый вид, – ответила командир.
Говорила она серьёзно, но в глазах сияло нечто плутовское, выдававшее её.
– Ну, уж нет! Со мной всё в порядке, но с тобой явно что-то случилось. Что ты задумала? Какая муха тебя укусила? А ну, признавайся! – потребовала Глориоза.
Модеста избавилась от напускной строгости и, с видом заговорщицы, доверительно призналась:
– Я решила намного поквитаться с Бермингхором за его несговорчивость и самоуверенность.
– А если он пожалуется? – засомневалась Олдама.
– Кому же? Центру? МКСА? Себе самому? Что ж, пусть жалуется, если сможет, но у него не будет причин для этого, – заверила Модеста. – А теперь, будь добра, Олдама, выйди хоть на четверть часа из рубки. Я очень прошу!