– Воин погиб, но оставил после себя дочь и ученицу, и это – я, – заявила индианка, ещё не разобрав и не придав полного значения признаниям подруг.
Их откровения позвучали почти одновременно, как эхо друг друга, полное безысходности, но не сожаления. На несколько секунд девушки неподвижно замерли, пытаясь вспомнить и оценить признания подруг.
Осознав то, что они услышали друг от друга, агентки разом поднялись с мест и отскочили от стола в разные стороны, с удивлением, замешательством и страхом глядя друг на друга. У Олдамы был вид человека, очнувшегося после страшного сна и ещё не осознавшего, что происходит наяву; Модеста, замерла, всем своим видом являя крайнюю степень сосредоточенности, и только её ярко-синие глаза стали ещё лучистее от удивления; рука Глориозы в первую секунду инстинктивно потянулась к оружию, но так и не коснулась его.
Первой придя в себя, Модеста, чуть улыбнувшись, отмерла, выходя из шока, тряхнула головой и шагнула к столику. Глориоза и Олдама, со смущённым и немного виноватым видом, тоже приблизились, и команда «Ветзо» вновь села на свои места. Девушки смотрели друг на друга, не зная, как вести себя дальше. Слишком неожиданным было то, что они узнали друг о друге. И ладно бы это была одна из них… но все три?
– Мы не ослышались? – немного недоверчиво спросила Олдама. – Мы действительно сказали это друг другу?
– Кажется, – слабо кивнула в ответ всё ещё ошарашенная Глориоза.
– Да, – подтвердила Модеста, тихонько выдохнув, потому что мир, вопреки её ожиданиям, не рухнул и не перевернулся. – Но никто из нас, признайтесь, не ждал от других подобных заявлений.
– Реакция на это у нас была довольно смешной, – расцвела в улыбке приободрившаяся Глориоза и быстро – так, на всякий случай – окинула взглядом окрестности, но рядом никого не было. – Наверное, со стороны мы выглядели глупо.
– Ещё бы, пережить такое… Но в будущем не будет ничего подобного – мы уже научились доверять друг другу. Не так ли? – произнесла Модеста, всё же не без беспокойства поглядывая на подруг.
Нет, за себя она точно не боялась – её волновало их отношение к ней. Их доверие и мнения были для неё ценными.
– Да. И как мы до сих пор хранили друг от друга свои тайны? – спросила Олдама, вдруг почувствовав, что удивляется больше этому, а не тому, с кем ей, оказывается, пришлось работать бок о бок в последние дни.
– Наверное, потому, что мы наделены некоторыми способностями, которых не имеют другие люди. Мы сверхлюди, как говорит Рубен, а значит, не могли доверять посторонним, – ответила Модеста и, пристально взглянув на подруг, выразила своё недоумение: – Но почему вышло так, что мы встретились в Агентстве, где, по идее, нас быть не должно?
– Так вышло. Это судьба, – пожала плечами Олдама, принимая случившееся как данность.
– А, по-моему, мы знали, что кто-нибудь будет нас обязательно искать. Люди, охотятся за нами, и мы все, наверное, приняли одно решение: спрятаться на время охоты в доме самого охотника, и, кажется, нам это удалось. По крайней мере, я рассуждала так, – ответила Глориоза.
– Я тоже, – кивнула Олдама, удивлённая тем, что кто-то мыслит так же, как и она.
– И у меня было подобное решение относительно Агентства, – подтвердила Модеста. – Думаю, тут сработал инстинкт самосохранения, когда мы решили работать на Агентство и пошли на конкурс. Нами двигало стремление скрыться, затаиться, спастись. Мы не хотели лишать себя свободы как сверхлюди, а потому временно лишили себя свободы действий как обыкновенные люди. Когда я решила идти в МКСА, то стремилась лишь к одному – обеспечить себе спокойную жизнь. Два года работы на Агентство не так уж много, но по окончанию контракта я могла бы жить спокойно, на меня не пали бы никакие подозрения. Наверное, и вы думали точно так же.
– Ты права, – согласилась Глориоза. – Два года работы в Агентстве не слишком большая цена за свободу. А то, что большинство уверено, что сверхлюди – это сильные мужчины, тем более отводит от нас любые подозрения. Главное, было не обнаружить свои способности перед начальством.
– Мы старались, очень, – закивала головой довольная Модеста, вспоминая последние дни работы, теперь уже точно выглядевшей как саботаж, но что было делать?
– Да, но мы забыли, из-за чего были сделаны наши признания и раскрыты тайны. Каждая из нас решила пожертвовать собой, лишь бы две другие получили положенное вознаграждение и смогли сделать карьеру, – напомнила Олдама.