Команде «Ветзо» его намерения более чем не понравились. Секретаря нужно было удержать в резиденции под любым предлогом, иначе он точно дров наломает. И сам же потом, вероятно, сгорит в их огне.
– Не спеши, Эдуард. Может, он ошибся, и ты убил бы невиновную женщину, – рассудила Глориоза. – Оружие не всегда всё решает лучшим образом.
– Давай сделаем так: ты скажешь, в какой гостинице найти её, а я всё узнаю и проверю. А после, если ты и твой друг не ошиблись, мы обратимся в полицию, и не будем устраивать самосуд, – предложила Модеста.
– Полиция нам не поможет – у нас нет никаких улик и доказательств, – покачал головой Левмер. – Правосудие может заменить лишь моё возмездие.
– И всё же сначала я хочу проверить, кто та женщина, которую видел твой друг, – настаивала Модеста.
– Ладно, – неохотно согласился Эдуард, чувствуя, что не в силах даже встать на ноги. – Она поселилась в центре города, в самом большом и дорогом отеле под именем Луизы Ройман. Но ничего из этого не выйдет: ведь ты, Модеста, всего лишь телохранительница в этом доме и тебе не позволят уйти.
– Я попрошу герцога и, думаю, он разрешит мне покинуть дворец часа на два. А вы ждите меня в беседке возле фонтана, что находится позади дворца, – сказав это и попросив взглядом подруг не оставлять Левмера одного, Модеста побежала к герцогу.
Самуил Амертсон позволил ей покинуть резиденцию, и она уехала в город.
Вернулась Модеста почти через три часа, на закате, и сразу поспешила к ожидавшим её подругам и Левмеру. Последний весь извёлся от ожидания, да и выглядел непомерно уставшим.
– Что ты узнала? – нетерпеливо спросил Левмер, вставая со скамьи и делая несколько шагов навстречу приближавшейся Модесте.
– Я видела Луизу Ройман и даже познакомилась с ней. Это – хороший человек, и интуиция мне подсказывает, что эта особа не способна на убийства, – коротко ответила Модеста, усадив на скамью секретаря и присев рядом с ним. – Опиши-ка мне внешность той женщины, Отравительницы.
Левмер немного подумал и сообщил:
– Она среднего роста, нормального телосложения, волосы каштановые, не очень длинные, лицо красивое, но выражение его - всегда неприятное. У неё – чёрные глаза, которые прямо-таки излучают наглость и жестокость. Её возраст сейчас – тридцать пять лет.
– Да, Луиза Ройман выглядит почти так, – подтвердила Модеста. – Но только у неё – добрые и даже, можно сказать, грустные глаза. И к тому же ей сейчас не более двадцати пяти лет. Так что ты ошибся: Луиза Ройман не является убийцей.
– Вы не знаете, на что она способна! – вскипел Эдуард. – Она могла с помощью косметики и операции изменить свой возраст, она умеет притворяться и ей ничего не стоит сделать доброе выражение глаз!
– И всё-таки мне кажется, что ты ошибаешься, – мягко возразила Модеста. – Лучше некоторое время последи за ней, а после сам нам скажешь, что она не Отравительница.
– Да, Эдуард, не следует перегибать палку, – поддержала подругу Глориоза. – Сделай так, как советует Модеста. Ведь глупость всегда легче сделать, чем исправить.
– А теперь иди и отдохни, – посоветовала Модеста, – у тебя был стресс и я, как врач, рекомендую тебе поспать. Но перед этим пусть тебе дадут полноценный ужин.
Левмер действительно переволновался и выглядел неважно, будто два дня не спал.
– Хорошо, сделаю, как ты хочешь, Модеста, но если это будет всё-таки убийца, то она не избежит моего наказания, – упрямо заявил напоследок Эдуард, хотел в пылу праведного гнева добавить ещё что-то, но сил на это не нашлось, и он покинул беседку, понуро направившись во дворец.
– Бедный Эдуард! Он выглядит таким подавленным, – вздохнула сочувственно Олдама, глядя вслед секретарю герцога.
– Когда мы его встретили в фойе, он вёл себя весьма воинственно и решительно, а после - вдруг сник, стал таким тихим и покорным, – произнесла индианка и посмотрела Модесту: – Скажи, как врач, чем можно объяснить такое резкое изменение в поведении людей? Вроде бы раньше за ним таких эмоциональных всплесков не наблюдалось.
– В данном случае я, даже не будучи врачом, смогла бы объяснить перемену в поведении Левмера, – ответила командир, с непроницаемым выражением глаз. – Всё очень просто: я забрала у него изрядное количество энергии – он почувствовал недомогание, и это охладило его воинственный пыл и жажду мщения. Сложно шагать куда угодно, если ноги не идут. Но ничего страшного с ним не случится и к утру он восстановит силы. Я же сэкономлю на ужине.