Вот тогда я и вспомнила её предупреждение: «Терпи». Было очень больно, я скулила в кулак, до крови вцепившись в него зубами. Но увернуться даже не пыталась, потому что очень скоро поняла, на место боли приходит чувство[n2] здорового облегчения. Обработанные странной лупой участки уже не горели и не щипали, разве что зудели, как заживающие болячки.
И когда я уже думала, что всё, больше не выдержу, лечебная «экзекуция» прекратилась.
– Манува, за три луча до захода солнца намажешь спину вот этой мазью. Со вторым утренним лучом обтереть спину вот этой микстурой и оставить подсыхать до двенадцатого луча. Дальше всё повторить ещё две луны. И смотрите, чтобы она как можно меньше шевелилась, – проинструктировала кара притихших женщин, ловко выставив несколько баночек на грубый деревянный стол.
– Благодарим, уважаемая кара, пусть великий Эврон будет милостив к вам. – Манува низко поклонилась, бросая озабоченные взгляды на мою спину.
Лавана же попыталась проделать то же самое, но чуть не упала, в последний момент ухватившись за плечо стоящей рядом Манувы.
Сейчас Лавана выглядела как-то болезненно бледно. Сердце кольнула тревога, что было странно, так как этих женщин я видела впервые, но почему-то сразу прониклась доверием и ещё чем-то, очень напоминающим привязанность.
– Даквана, иди, госпожа не любит долго ждать. Можешь передать ей, что девчонка выживет и шрамов, скорее всего, не останется. Через пять лун она будет уже вполне здорова, – довольно уверенно выпроводила охранницу кара Валиса.
Я, конечно, была ей за это благодарна, переживая, что с уходом лекаря воинственная дева таки выплеснет свой гнев на Мануву. А так есть шанс, что она сюда больше не вернётся. Что-то мне подсказывало, что соваться к нам без разрешения своей госпожи она не посмеет, как бы ни хотела.
Тем временем, бросив на нас хмурый взгляд, Даквана всё-таки вышла из хижины, и сразу стало как-то легче дышать. Ну да, помещение-то совсем небольшое, на улице жарко припекало солнце, душно и сухо, а тут ещё столько народу набилось сразу.
Дальше произошло совсем уж неожиданное.
– Лавана, тебе же велено было ещё луну не вставать с койки, – зло набросилась лекарка на бедняжку, уже почти висящую на Мануве. – О, да сядь ты уже куда-нибудь!
Дальше кара проделала какие-то странные манипуляции с бледной Лаваной, понажимав на некие понятные только ей точки на шее, спине и голове. Не знаю, что именно она там делала, но Лавана перестала качаться и бледнеть.
– Вот, пять капель перед заходом солнца и пять на восходе. К Пувите больше не ходите, не откроет. Лучше подумайте, как объяснить госпоже, откуда ваша подопечная взяла деньги на лечение Лаваны, если, как утверждает, она их не украла. Времени у вас немного, не больше трёх лун.
С этими словами кара Валиса гордо удалилась, даже не посмотрев в мою сторону. А у меня в голове стало на пару десятков вопросов[n3] больше, и сейчас я смотрела на хлопочущую вокруг Лаваны Мануву и думала, как бы мне начать разговор так, чтобы не вызвать ненужных подозрений.
В итоге решила пока полежать и послушать. Ведь лекарка велела им думать, а значит, будут обсуждения и какую-то часть информации я узнаю и без наводящих вопросов.
Торопливые шаги гулким эхом отражались от каменных стен, взлетая под полукруглые своды. Сегодня дом госпожи Аргавы встречал меня более гостеприимно. Не душной пыточной, пропитанной болью и страхом, а кричащей роскошью жилого хозяйского крыла.
– Давай, поторапливайся, госпожа не любит ждать, – следующая по пятам вечно хмурая Даквана не давала забыть, что я тут вовсе не гостья.
– Да уж поспешаю изо всех сил, – буркнула, не особо надеясь на понимание.
Я и так почти бежала, подгоняемая назначенной мне в личные надзирательницы Дакваной. Злить и без того недовольную женщину не хотелось. Ещё неизвестно, зачем я понадобилась горгонистой госпоже и чем мне придётся заплатить за её великодушную щедрость. Услуги лекаря здесь стоили очень дорого, тем более такого мастера, как кара Валиса.