Вот же незадача, стоило ей лишь примерить это украшение, как снять его она уже не может. В ход шло всё, и тонкие шелковые нитки, и мыльный раствор, она даже пыталась разрезать серебристый металл, но лишь оцарапала нежную кожу.
- И как теперь скрыть его от матушки? – сокрушалась Далия.
Но время близилось к ночи, а она так и не решила, стоит ли ей идти к пруду. Одна с мужчиной, слыханное ли это дело для невинной девы? Юношеское любопытство тянуло её к знакомому с детства камню, покрытому тёмно-зелёным мягким мхом. Сколько раз она сбегала туда по ночам, пока Фригг посещала чертог Одина, оставляя её на попечение Фуллы. Та прекрасно знала о вылазках воспитанницы, но предпочитала не вмешиваться, решив, что Далии необходима свобода, от которой её пыталась уберечь Фригг, переживая о сохранности любимого дитя.
Вот и сейчас дева стояла перед серебряным полотном зеркала, оправляя невидимые глазу складки небесно-голубого платья, не решаясь сделать шаг к двери. Тихое хлопанье крыльев приближающегося ворона отрывает её от созерцания своего отражения. Утренний гость решил повторить визит. Он опускается на покрытый золотыми бликами подоконник. Аметистовые когти скребут твёрдый мрамор. В большом чёрном клюве зажат небольшой свиток, подобный тому, что Далия получила ранее.
«Я жду тебя, душа моя…
Л.»
Тот же размашистый почерк на пожелтевшей бумаге, да выведенные иссиня-чёрными чернилами выпуклые руны. От записки тянет запахом хвои и лепестков мелиссы, он заползает в тонкие ноздри, наполняя сознание картинами мокрого после дождя леса. Далия прикрывает глаза и ей кажется, что босые ступни касаются бархата упругого мха. Она непроизвольно делает шаг, стараясь глубже прочувствовать нежность природы, и оказывается в теплом кольце мужских рук. Дева вздрагивает и распахивает свои большие зелёные глаза.
Она упирается ладонями в твёрдую, словно камень, грудь вчерашнего незнакомца, пытаясь выбраться из его объятий. Мужчина лишь наклоняет голову вбок и разжимает свои пальцы. На пару мгновений Далия замирает, ощущая странную пустоту на своей талии. Она медленно опускает ладони, случайно задевая косточки рёбер сквозь тёмную ткань рубашки. Мужчина вздрагивает, ощущая приятное покалывание на коже в местах соприкосновения с подушечками её изящных пальцев. Он хмурится, и в янтарных глазах алыми языками вспыхивает адское пламя. В испуге дева резко отстраняется, унося с близостью своего тела умиротворяющее тепло, что секунду назад струилось по его венам.
- Тшш, душа моя, тебе нечего бояться, - бог протягивает ладонь и касается белоснежной кожи щеки. - Я никогда не обижу тебя, – его большой палец поглаживает выступающую скулу, и Далия тянется к Локи, желая продлить невинную ласку.
- Разве могу я вам верить, - еле слышно выдыхает она. - Я даже имени вашего не знаю, – она тонет в этих странных чарующих глазах, забывая все правила приличия, которые с малых лет преподносились ей Фригг, как одна из непреложных истин. Неужто он воздействует на неё магией? Эта быстро проскользнувшая в голове мысль отрезвляет деву, чуть было не поддавшуюся соблазну ранее неизведанных чувств, слишком прекрасных, дабы отказываться от них столь скоротечно. – Кто вы? – она собирает все свои силы и отстраняется от мужчины.
- Ты, душа моя, можешь величать меня Локи, - улыбается бог, делая шаг в её сторону.
- Откуда Вы? И как я оказалась здесь? – Далия осматривается по сторонам. Её босые ступни холодит зелёный мох, а тонкий газовый подол платья намокает от выступающей на траве росы.
- Я из славного Утгарда, где на престоле из человеческих костей восседает коварный правитель Йотунхейма, – Локи делает очередной плавный шаг, будто исполняя нехитрую партию танца. – Что касается твоего перемещения, моя милая, то это всего лишь магия - чистая сила, текущая по моим венам, – речи его растекаются сладким мёдом, срываясь каплями букв с языка. Бог продолжает наступать, тесня деву всё ближе к воде. – Тебе не стоит её бояться, Далия.
Она ощущает, как по нежным плечам, вибрируя, бегут мурашки, вызванные этим завораживающим голосом. Нагие ступни скользят по влажному бархату мха, с каждым шагом приближая к кромке серебристого в свете луны пруда.
- Почему я не могу снять перстень? – едва успев подумать о злосчастном кольце, шепчет она. Мужчина замирает, протягивая к ней ладонь, будто прося показать ему свою тонкую руку.