Чистое недавно небо затягивается сизыми тучами, что скрывают полную луну. Усилившийся ветер треплет непокорные пряди светлых волос, гася часть свечей. Эмма с упоением смотрит на то, как тело её друга медленно покидает жизнь. Охваченная безумием своей веры, девушка отмечает, насколько красиво кровь преподнесённой ею жертвы окрашивает алтарь, затекая в сколы от времени немного истрепавшегося, когда-то бережно обработанного камня. Её разум не допускает даже тени сомнения, что ритуал исполнен верно, и всё, что ей остаётся – ждать явления божества. Воздух наполняется ароматом озона, перемешиваясь с металлическим запахом крови и сырой земли. Звук хлопающих крыльев заставляет Эмму поднять голову к небу. Отсвет молнии освещает силуэт птицы, разрезающей свинец небосвода. Девушка отмечает, что грани её размыты, словно мазки акварели. Птица пикирует к капищу, приземляясь на окровавленную поверхность камня. Как заворожённая, Эмма смотрит на огромного чёрного ворона, от перьев которого идёт сизая дымка, различимая благодаря свету свечей.
— Зачем ты призвала меня, смертная? – хриплый, явно несущий угрозу мужской голос слышится за её спиной.
Девушка вздрагивает. Голос, обращающийся к ней, пронзает душу, заставляя руки дрожать от страха. Эмма поворачивается. Пред взором её предстаёт высокий нагой мужчина. Длинные волосы отливают огнём, освещая черты лица: чёткую линию подбородка, переходящую в острые скулы, высокий лоб с нахмуренными бровями, образующими неглубокие складки, ровный аристократический нос и красиво очерченные губы. Но больше всего внимание привлекают глаза, обрамлённые в пылающие, как и волосы, ресницы. Радужка глаз – раскалённое пламя мироздания — охватывает тёмный зрачок, полыхая и маня на свой свет беспечных мотыльков. Широкие плечи гордо расправлены, переходя в мощную грудную клетку, усыпанную тонкой дорожкой волос. Её глаза скользят ниже, пересчитывая выступающие рёбра, к плоскому животу, цепляясь за выпирающие кости таза, упираясь в треугольник паха. От мужчины не ускользает эта деталь и он ухмыляется.
- Люди со временем стали настолько бесстыдными, – на мгновение его лицо искажает маска брезгливости. - Разве так приветствуют божество? – приближаясь, вопрошает он.
Девушка падает ниц, склоняя в покорности голову. Длинные пальцы зарываются в её волосы, сжимая их в кулаке. Мужчина резко тянет вверх, заставляя Эмму с писком подняться. Их лица оказываются на одном уровне, и его губ касается нежная улыбка.
- Земная женщина, готова ли ты услужить своему Богу, — шепчет призванное божество в её губы.
- Да, - словно в бреду, выдыхает девушка, смотря в глаза, устланные необъяснимым огнём. Эмма понимает, что готова отдать этому мужчине всё, что было, есть и будет.
До неё доносится хруст, и тело накрывает приступ адской боли. Правая ладонь мужчины сжимает ещё бьющееся сердце. Светлая кожа бога окрашивается кровью, стекающей вдоль запястий. Пальцы разжимаются, и тело девушки мешком ударяется о землю.
Освободившаяся рука касается склизких стенок сердца, разрывая пополам. Он вгрызается в одну из половин зубами, прикрывая от блаженства глаза, наслаждаясь солоноватым вкусом крови на языке. Вторую же протягивает ворону, не спускающему с окровавленного куска бусины глаз.
- Давно не виделись, мой друг, – произносит божество, улыбаясь окровавленными губами.
¹hörg - алтарь др.-исл.
²А́сы (др.-сканд. м. р. ед. ч. áss (ǫ́ss, ás), мн. ч. æsir; ж. р. ед. ч. ásynja, мн. ч. ásynjur) — в германо-скандинавской мифологии основная группа богов.
³Использован фрагмент I Акта 3 сцены пьесы У. Шекспира “ Макбет” в переводе Ю. Корнеева.
Глава 2. Погружаясь в туман прошлого
Холодный ветер обдувает лицо рыжеволосого мужчины. Его янтарные глаза устремлены вдаль. Нос парома рассекает солёные волны, приближаясь к каменистым выступам суши и обдавая мужчину студёными каплями. Они оседают и искрятся в огне волос, словно жемчужины в полуденном солнце. Ноздри трепещут, когда он вдыхает аромат свежести, отдающий серой. Его высокая фигура, будто сошедшая с полотна художника, обтекается тяжёлыми тучами, нависающими от непролитого дождя. Мужчина слишком слаб, чтобы разительно изменить свою внешность. А ведь у него столько имён. Несметное количество обличий. Его выразительные губы искривляются в подобии улыбки. Если бы кто-то из людей на этом пароме знал, что среди них находится Бог, пусть и практически лишённый силы, преклонили бы они колени пред ним?