Кафан (саван) - это могильная одежда умершего. Обыно кафан из белого материала и того качества, который соответствует статусу умершего.
Третья серия
Мехмет стоял возле кресла, в котором сжалась Дила. Он ждал слёз, но дождался совсем другого:
– Простите, Мехмет-бей, я сижу, а вы стоите, – она поднялась и выпрямилась. – Наверно, мне нельзя звонить? Я бы хотела предупредить свою подругу, что меня не будет дома какое-то время. И еще в университет нужно сообщить, что платеж за последний семестр я сделала. И еще узнать, какого числа начнутся лекции после летних каникул.
Мехмет удивился и очень обрадовался. Истерики она не устроила, подумала о подруге и учебе. Обычно дворецкий не был особенно добр к гостям, всего лишь учтив, но ему понравились слова Дилы о том, что он стоит, а она сидит.
– Я бы не рекомендовал, звонить с вашего номера, но с моего, думаю, можно, – он достал из кармана пиджака аппарат. – Вы помните телефон подруги?
– Конечно! – Она просияла улыбкой, от которой Мехмету снова стало плохо: он ждал беды от этой маленькой красавицы. – Можно? – Она протянула руку к его смартфону.
Дворецкий передал телефон Диле, а та принялась звонить. Мехмет ждал, что разговор с подругой затянется, ждал слёз и жалоб, и снова ошибся: она кратко и спокойно объяснила, что ее не будет дома какое-то время и попросила не звонить на номер, с которого говорит с ней сейчас. Разве что в тяжелом случае: смерть, болезнь или свадьба.
Потом гостья какое-то время копалась в сумочке, затем вытащила листочек и опять принялась звонить. Разговор с деканатом оказался коротким: Дила продиктовала номер платежа, обрадовалась подтверждению и горячо поблагодарила того, кому позвонила.
Затем она отдала телефон и спросила:
– Как вы думаете, Мехмет-бей, я смогу выйти отсюда через три с половиной месяца? Если не смогу, то я сбегу. Вы можете сразу рассказать об этом Осману-аге. Мне нужно закончить обучение, – она печально изогнула брови, вмиг став похожей на внучку его сестры из Антеба. – Семестр начнется десятого сентября – она терзала его жалобным взглядом до тех пор, пока он не кивнул.
– Дила-ханым, я покажу вам комнату, – дворецкий сделал приглашающий жест. – Если вы хотите, конечно.
– Не хочу, – она покачала головой и тяжело вздохнула, – но покажите, пожалуйста. И если вам не трудно, называйте меня просто Дила. Из нас двоих вы больше похожи не господина.
– Благодарю, – Мехмету, определенно, нравилась ее скромность. – Вы гостья, и у меня нет сомнений в том, что вы госпожа.
– Они есть у меня, – девушка улыбнулась, очень мило, весело. – Скажите, а в этом доме можно заблудиться? Ну чисто гипотетически.
– Гипотетически? – Мехмет направился к выходу из гостиной. – Можно, – дворецкий шел неторопливо, разумно полагая, что невысокая девушка может не успевать за ним.
Она удивила. Поравнялась с ним и презабавно заглянула в глаза: из-за его плеча и снизу-вверх, как будто ребенок, ожидающий сказки от взрослого. Мехмет старательно прятал улыбку, но, увы, она не слушалась.
– А что делать, если заблужусь? – Дила округлила глаза. – Кричать? Не поймите меня неправильно, но это слишком большой дом. И он похож на музей. Честное слово, очень хочется попросить у вас бахилы.
– Не поймите меня неправильно, но бахилы, это все, что вас сейчас волнует? – неожиданно для себя Мехмет принялся задавать гостье вопросы, не имеющие отношения ни к дому, ни к ее комфорту: до сегодняшнего дня он не позволял себе подобного.
– В данный момент, да. А что еще меня может волновать? – Дила удивленно приподняла брови.
– Дила-ханым, вы попали в сложную ситуацию, вынуждены скрываться, – Мехмет напомнил ей о разговоре с Османом-агой.
– А, это? – она беспечно помахала рукой. – По-моему, я вышла из сложной ситуации. Кому же придет в голову искать меня в этом… – Дила огляделась, – музее. Мне очень жаль свой домик, я очень хочу вернуться, но тут я в безопасности. Ну…в относительной.
– Вы в безопасности, уверяю.
Мехмет поспешил успокоить Дилу, но сам, между тем, нервничал. Он чувствовал приближение той беды, о которой думал после появления девушки в доме, и она, беда, была близка как никогда. Все дело в поведении хозяев!
Дворецкий знал каждого из них: характер, привычки, предпочтения, расписание, размер обуви и одежды, количество прививок и болезней, перенесенных каждым из семьи. Разумеется, он мог предугадать и их реакцию на события и людей, но вот сегодня удивился и немало. Осман-ага улыбался впервые за очень долгое время, Ферхат ругался, Ферит вновь обрел свою мальчишескую веселость, которую тщательно скрывал при старших, Фуат при взгляде на гостью, старательно прятал горячий блеск в глазах, Архан-бей и тот повел себя, мягко говоря, непривычно: попытался успокоить Дилу, а такого за главой холдинга Бояджи не водилось.