– Мехмет-бей, я что-то не так сказала? – девушка остановилась и смотрела вопросительно. – Вы обиделись, что назвала дом музеем? Ой, простите. Он очень красивый, просто я не привыкла к таким… – она мучительно подбирала слово, – площадям, – Дила помолчала немного: – И вазам.
Они шли через холл, и теперь остановились рядом с тем местом, которое украшали ненавистные Мехмету сосуды.
Дворецкий посмотрел на Дилу, на вазы и неожиданно для себя высказался:
– Если вас это успокоит, я сам не могу к ним привыкнуть. А они здесь уже очень давно.
– Большие какие… – она бродила вокруг «страшилищ». – Интересно, для чего они? Цветы в них утонут, – помолчав немного, Дила склонилась к широкому горлышку напольной вазы, постучала по ней перламутровым ноготком, а потом крикнула в нее; ваза отозвалась гулким «У».
Пока Мехмет приходил в себя после выходки гостьи, та заговорила:
– Красивый звук. Это особая керамика, редкая. В древности такую использовали для хранения ароматических масел. Она не пористая и очень долго держит температуру определенного градуса. Я не была уверена до конца, потому и крикнула. Мехмет-бей, не думайте, что я сошла с ума.
– Ни в коем случае, Дила-ханым, – солгал дворецкий. – Вы увлекаетесь керамикой? – Мехмет пошел к лестнице.
– Скорее ароматическими маслами, – Дила послушно шагала за дворецким.
– Вам нравятся духи? – Мехмет добрался до второго этажа и теперь повернул в долгий и просторный коридор, ведущий к личным апартаментам хозяев.
– Запахи, Мехмет-бей. – В тот момент Дила остановилась и облегченно выдохнула: – Похоже на дом. Точнее, на отель.
– Дом перестроили около пяти лет тому назад. Теперь здесь уютно, – Мехмет почему-то хотел убедить Дилу, что тут ей будет комфортно.
– Уютно? – она шла, разглядывая широчайший коридор, картины на стенах и двери в апартаменты. – Да, конечно. – Она спохватилась, видимо, не желая обижать его, Мехмета.
Дворецкий снова оценил запоздалую деликатность гостьи.
– Спальни по всему коридору. Первая Османа-аги, за ним – Архан-бея, следующая будет вашей, Дила-ханым. Эту комнату оставили для бывшей жены Архан-бея, матери братьев Бояджи. Она не появляется в особняке. Справа от вашей – спальная Ферхат-бея, затем Фуата и Ферита.
– Очень удобно, – Дила хохотнула. – Все строго по порядку.
– Вам не нравится порядок? – Мехмет был уверен, что нет.
– Нравится, конечно, – девушка склонила голову к плечу. – Правда, идеальный порядок чуточку вредит уюту. Но это только моё личное мнение, Мехмет-бей.
Дворецкий остановился у одной из дверей и распахнул ее:
– Дила-ханым, проходите, – он пропустил девушку вперед и замер на пороге.
Мехмет не хотел входить в спальню к девушке, но при этом ему было любопытно увидеть ее реакцию на роскошные апартаменты бывшей жены Архан-бея. Дворецкий решил смотреть с порога: зрение и слух еще никогда не подводили Мехмета.
– О… – Дила шагнула в светлую комнату и огляделась. – Тут можно кататься на самокате.
– Лучше не надо, Дила-ханым, – дворецкий решился войти. – Пол апартаментов выложен очень дорогой древесиной. Боюсь, самокат его повредит.
– Я пошутила, – она улыбнулась хитро. – Да и кто мне даст самокат?
А Мехмет подумал, что он бы дал ей самокат. Разумеется, предупредив, что на нем лучше кататься по улице.
Между тем, Дила неспешно бродила по просторной комнате, разглядывая роскошные мягкие диваны светлых тонов, большую кровать в алькове, кресла и столики. Она с любопытством заглянула в приоткрытую дверь пустой гардеробной:
– Похоже на магазин одежды, – потешалась девушка. – Это полки для сумочек? А это для обуви? Скажите, а нет ли комнаты попроще? Боюсь, что не соответствую вот этой…этому… – она обвела рукой роскошные апартаменты, – всему. В одной вашей гардеробной уместится вся моя гостиная. Хотя, это же ненадолго, так?
– Дила-ханым, вы гостья. И, да, надеюсь, что ненадолго, – тут Мехмет спохватился: – Я хочу сказать, что скоро проблема решится, и все будут в безопасности.
Она засмеялась звонко и заразительно:
– Простите, пожалуйста, – Дила отдышалась. – Не волнуйтесь, Мехмет-бей, я очень скоро уйду из муз…особняка. Мне жутко неловко отрывать вас от важных дел, но это не моя вина. Точнее, не совсем моя. Осман-ага так приказал, а я не стала возражать. Трости испугалась.