Так, кто там? Мужик с огромным рюкзаком ползет вдоль птичьего ряда. Похож на «дальнобойщика». «Дальнобойщики» – парни рисковые и при деньжатах. И запах от них – не просто пот, а еще и запах дальних стран и запредельных территорий. Какая никакая, а тайна, без которой и мужик не мужик, а копилка недоразумений. А тошно станет от тайн – пошлешь его куда подальше – он и покатит себе.
Настя не стала подзывать мужчину подобно девяноста девяти процентам рыночных торговок, а улыбнулась издали, как родному, и ласково шепнула что-то: угадай, мол, что. Мужчина приостановился, угадывая.
– Еще живая! – пронзительно закричала Настя, то ли подражая, то ли пародируя продавщиц рыбы по ту сторону забора. – Самая свежая птица на базаре!
– Кончай базар! – вздрогнула от ее крика соседка справа. – Не пугай клиентов!
– Неужели живая? – клюнул мужик с рюкзаком.
– Живее всех живых! Смотри! – Настя подняла безжизненную голову жертвы куриного геноцида. Прежде чем купить, принято полюбоваться тушками, доставленными на прилавок прямиком из поры куриного девичества. Белым тельцам с желтыми выпуклостями и синими впадинами была присуща некоторая манерность, как у Лукаса Кранаха Старшего. И от них исходил легкий запашок всеобщего разложения, начавшегося в Средневековье. Покрытые пленкой глаза когда-то были прекрасны, клюв слегка приоткрыт, но никак не более недели назад, цвет «лица» хоть и синюшный, но с красивым отливом оранжевого. Веселая головка!
– О, смотри, жиру сколько! Навар будет! Две? Три штуки?
– Четыре.
– Так, следующий! – разочаровалась Настя: шутник нашелся! – Не загораживайте, гражданин! В ваш рюкзак, пройдите в говяжьи ряды, целый задок влезет. А тут деликатес! Тут пупки и сердца! Может, разбитые навеки!
– Но я действительно хочу взять четыре ящика куриных шеек. Шейки – по пятнадцать?
– Четыре ящика? Куда вам столько?
– У меня две лайки. Обожают шейки. В морозилку брошу, до мая хватит. Самый дешевый продукт на сегодня. Баранки вон в два раза дороже! И самое лучшее угощение: дал по шее – сразу и успокоились!
– По шее? Хорошее угощение, – Настя засуетилась. – Ой! У меня, может, и не будет столько! Маша, одолжи пару ящиков шей, завтра верну.
– А пусть покупатель у меня возьмет! – стала вбивать клин Маша и таращить бесстыжие глаза. «Бери и меня!» – мог прочитать в них любой грамотный мужик.
Настя перевела напряженный взгляд с Маши на гражданина с рюкзаком и улыбнулась ему как можно шире. Гражданин улыбнулся ответно и широко.
– Нет-нет! – сказал он Маше. – Я с ней первой договорился.
– А, ну тогда она вас и отоварит. Настя, где шеи брать будешь?
Такой подлости даже от конкурентки Настя не ожидала.
– Пол-ящика – твои.
– Ящик.
– Черт с тобой!
– Конкуренция! – воскликнул покупатель. – Частная инициатива!
– Да! Конкуренция! – воскликнули Настя с Марией, с неприязнью глядя друг на друга.
– А как вы понесете? – озаботилась Настя.
– Очень просто: у меня вот тут колесики выдвигаются. Покачу.
– Если вам тяжело все сразу увезти, два ящика оставьте у меня. Я все равно буду до вечера.
– Хорошо, – охотно согласился мужчина. – Мне это весьма кстати. Когда вы уходите?
– Для верности приходите часов в пять. А то потом у меня свои дела. Вы, случаем, не «дальнобойщик»?
– Он самый. Как догадались?
– По запаху.
– Ну, значит, около пяти?
Подошел Гасан.
– Хозяин зовет.
– Чего надо? – хмуро спросила Настя.
– Чего надо, там узнаешь. С праздником хочет поздравить.
– Как выручка? – спросил «хозяин». – Новенькая? Садись! – похлопал рядом с собой. Налил полстакана водки, подвинул тарелку с беляшами.
– Вегетарианка я.
– Чего? – не понял «хозяин». – Это такое половое извращение, да? – он положил Насте на плечо руку. Настя скинула ее.
– Ты что? Ты что! – возмутился «хозяин». – Шутку не понимаешь, да?
– Шутку понимаю. Я не Машка. Ее лапай, да? – Настя взяла беляш. – Не жалко? Подарок к женскому дню. Песика угощу.
На улице подошел Гасан. Вздохнул с дружеской улыбкой.
– Резать будем. Лицо портить будем. Жалко. Праздник все-таки.
Настя достала беляш и воткнула в открытый улыбкой рот Гасана, а потом коленом ударила его в пах. Тот скрючился, вылупив глаза и зажав зубами беляш, а Настя сказала: