– Мор? Ты переписываешься со Штатами?
– Да, раз в неделю.
Хорошо, подвернулась та дама, которой Суэтин махнул рукой, а мышке сказал:
– Хочешь, познакомлю? Это моя половина, без которой я ноль.
Мышку как волной слизнуло. Зато дама подошла и поинтересовалась:
– Вы мне что-то хотели сказать?
– Я? – удивленно спросил Суэтин, а потом пожалел, так как ноги у дамы и все прочее были безупречными.
***
Женщина отдавалась морским волнам. Раскинув руки и ноги и скользя с волной на берег, она радовалась, как ребенок. Волна несла женщину, закручивала, швыряла ее на берег, таскала там взад-вперед, осыпала галькой, утаскивала опять в воду, крутила и била нещадно, а ей – хоть бы хны! На минуту освобождаясь от напора волны, она радостно прыгала и била руками по воде. Казалось, ей было все равно: утонет она или ее расшибет о подводные валуны.
Суэтин сидел, прислонившись к камню, и смотрел на нее. Прошло уже не меньше четверти часа. Ему было завидно, но и лень раздеться и лезть в холодную воду. Какая она, морская вода? Может, никакая? Как и женщина. К тому же, не было солнца и дул свежий ветерок. Как его? Бриз, кажется… Берег был почти пустынен. Бродили чайки, несколько парочек смотрели на волны, да старик собирал бутылки. Негр расслабленно лежал в шезлонге и напоминал подернувшийся пеплом жар. Откуда взялся? Не иначе, из самой Африки. И шезлонг оттуда? На юнце, как на осле, хохоча, ехала девица верхом. Прообраз их будущих отношений.
Когда женщина, усталая и радостная, выкарабкалась на берег, удачно вырвавшись из объятий стихии, Евгений подошел к ней и участливо спросил:
– Первый раз на море?
– Ага! – коротко кивнула та и запрыгала на одной ноге, вытряхивая воду из уха.
Ей было лет двадцать пять, а может, и все тридцать. Она успела подрумяниться на крымском солнце, но по цвету тела видно было, что совсем недавно из средней полосы России. Эта средняя полоса особенно хорошо запечатлелась под трусиками. Она была достаточно широкая, эта полоса, но в меру. И в целом женщина крупновата, но ладная. Как говорят на партсобраниях, можно принять за основу и в целом. Все при ней. Суэтин с удовольствием глядел, как она прыгает. Маленькая складочка на животике аппетитно подпрыгивала в такт прыжкам. Суэтин проглотил слюну.
– Издалека?
– Из Нежинска, – запрыгала женщина на другой ноге.
– Да вы что! Земляки! – обрадовался Суэтин. Она ему напомнила кого-то, кого он не мог вспомнить. – Это надо отметить!
– Надо? – складочка продолжала подпрыгивать. – Интересно? – спросила женщина, проследив за взглядом Суэтина.
– Что? У вас ссадина.
– Где?
– Вот, – Евгений погладил женщину по прохладной ноге. – Больно?
– Кому больно, а кому и приятно, – женщина отвела руку Суэтина, послюнявила пальцы и приложила их к ссадине.
– Могу оказать неотложную помощь.
– Отложим. На недельку.
– Могу бодягу предложить или мумие…
– Бодягу, Склифосовский, при ушибах прописывают. А тут календулы хватит.
– Есть календула. Пошли!
– Нет, вы лучше даме сюда принесите. Даме идти больно.
– Момент! Я окрылен!
Суэтин сорвался с места и через десять минут вернулся, купив в аптечном киоске настойку календулы.
– Отвернитесь, я переоденусь.
– Не логично: я отвернусь, а вон те пялятся.
– Это для вас не логично, а для них логично. Ну что, Гиппократ, не подскажете, как попасть в Старый Крым? Дом Грина хочу посмотреть.
– Не знаю. Я тут первый день. Впрочем, вон дорога. Пойдем, спросим. Я провожу, – Суэтин впервые глянул ей в лицо и поразился его величавости. Прямо королева! Женщина со спокойной улыбкой смотрела на него.
– К чему бы это: спускаюсь вчера сюда и вижу в небе женскую грудь? – машинально спросил Суэтин. «Где же я ее видел?»
– К нашей встрече. Я вчера видела в небе мужские ноги.
– И вы не замужем?
– Разве только незамужние видят в небе мужские ноги? Интересно, почему из-за женских ног вы теряете голову? Я имею в виду не вас конкретно, а вообще мужчин. Впрочем, было бы что терять.
– Женщине этого не понять, – вздохнул Суэтин (видите ли, она озабочена не конкретными мужчинами, а «вообще»). – Я, пожалуй, с вами поеду. Конкретно – не возражаете? Один мой знакомый, поэт, говорит, что здесь на юге все покрыто ложью. Как загар покрывает тело, так ложь покрывает эту местность.
– Ваш знакомый случайно не Лев Толстой?
– Автобус. Наденьте шлепанцы.
В автобусе были свободные места, и они сели рядом.
Женщина глядела в окно. Суэтин видел ее царственный профиль, и у него замирало сердце. Каких красавиц, черт возьми, можно встретить в рейсовых автобусах Крыма! Будь я Потемкин или Петр – ноу проблем, подумал он. День, начавшийся для Суэтина прозаически серо, транспортом и очередями, вдруг заиграл красками.