Силой воли Дитя Света взяла себя в руки.
– Дэмиан, ты же уже понял, что одних поцелуев будет недостаточно? – спросила она, когда желание к мужчине, лежавшему рядом, немного остыло. – Или Элеонор всегда будет моей тенью?
– Ах, Элеонор, – как бы вспомнил о другой возлюбленной Принц Тьмы. – Тебя это так тревожит? – и, не получив ответа, продолжил: – Если ты останешься со мной, я никогда к ней больше не прикоснусь. Обещаю.
Его голос стал серьезным, а нахмуренные густые брови явно свидетельствовали о твердости принятого решения.
– Не обещай того, что не выполнишь. Это невозможно, – Арнэлия попыталась уверить его в обратном.
– Я Принц Тьмы, для меня нет ничего невозможного. Ведь чтобы управлять миром, нужно прежде всего научиться управлять своими страстями, – парировал Дэмиан, невольно разозлившись, ибо в его глазах блеснули искры. По оттенкам пламени в его глазах Арнэлия уже научилась понимать, что он чувствует.
– Дэмиан, как ты не понимаешь, – продолжала девушка, поднявшись с кровати. – Дело не в Элеонор и твоих страстях, и не в том, с кем ты проводишь время. Настоящей любви все равно, с кем ты в тот или иной момент. Настоящая любовь так чиста, что не нуждается в своем подтверждении. Можно просто любить. Понимаешь? Просто любить, и все. Ничего больше, ничего лишнего, – и Арнэлия сделала паузу, убедившись, что Дэмиан очень внимательно ее слушает.
– Если любовь чиста, как капля росы, – продолжила Дитя Света, – то она искрится сама по себе. Ее свет согревает каждую душу. Ее чистота омывает каждого. Настоящей любви не нужны условности. Она парит как птица, не ведая преград, не ведая соперничества и ревности. Настоящая любовь как радуга. Она яркая, красивая и так высоко, что никому нельзя до нее дотянуться. А если кто-то попытается, то не сможет к ней прикоснуться, ибо она пронизывает собой все пространство и обволакивает своим светом тянущегося. Настоящую любовь нельзя пощупать руками, она просто есть. Ты ее видишь, ты чувствуешь ее свет и тепло.
– А ты умеешь любить по-настоящему? – спросил Дэмиан, до этого момента завороженно слушавший Дитя Света.
– Не знаю, – честно призналась Арнэлия. – Я никогда не испытывала такого сильного чувства.
– А смогла бы? – снова спросил Дэмиан. Он настолько откровенно посмотрел на Арнэлию, что та невольно поняла, что речь идет о нем, о Принце Тьмы.
– Дэмиан, по-настоящему любить можно только будучи свободным. А я сейчас пленница.
И Арнэлия опустила голову, словно поникший цветок.
– Тебе так тяжело со мною рядом? – голос Принца Тьмы звучал взволнованно.
– Дело не в тебе, – отрицательно покачала головой девушка. – Ты единственный, кто меня здесь согревает. Просто я не могу жить в темноте. Я – Дитя Света, и я люблю свет! –Арнэлия протянула руки перед собой, словно пытаясь поймать солнечный лучик.
– Если тебе здесь темно, я добавлю света, – оживился Принц Тьмы, одним движением руки сотворив солнечные лучи, бьющие в окно спальни.
– Дэмиан, ты меня не понял, – Арнэлия снова обреченно повесила голову, а на ее ресницах засверкали слезы.
– Я понял, – ответил Принц Тьмы, тоже встав с кровати и подойдя прямо к ней. – Вот твоя слеза, – и он осторожно смахнул пальцем одну слезинку с ресниц девушки, – она такая искрящаяся и чистая, словно настоящая любовь, о которой ты говорила, – и Дэмиан завороженно посмотрел на эту слезу, словно она была для него откровением.
– Но я не могу тебя отпустить, – продолжил он, – ибо ты уйдешь навсегда.
– Почему ты так говоришь? – спросила Арнэлия, подняв на Принца Тьмы светлый взор.
– Потому что это так. Зачем тебе Принц Тьмы, когда есть Бог, есть Его свет, есть твоя семья?
– Причем здесь это, Дэмиан? Не говори загадками, прошу тебя.
– Я говорю все это к тому, что ты не сможешь быть со мной, если я тебя отпущу. Уже один инцидент на Манхеттене принес тебе много неприятностей, а что будет дальше, если все это станет продолжаться?
– Все будет нормально, – заверила его Арнэлия. – Мы же постоянно общались до этого. Вспомни хотя бы историю с оборотнями, Айхарру, Египет…
– Арнэлия, тогда все было по-другому. Сейчас все иначе, мы стали другими. Тот поцелуй в Саккаре изменил нас навсегда. Он изменил наши судьбы. Разве ты не понимаешь этого? Уже не может быть, как раньше.
– Но почему?
– Потому что все зашло слишком далеко. Во всяком случае, для меня.