Прошлая неделя пролетела словно один миг, став сказочным сном для меня. В обществе Тениэля я постепенно ожила, он стал моим миром. Да что миром, он стал моей маленькой личной вселенной. И теперь в этот мирок вторглась суровая реальность, а интимная уединенность была разрушена грубым вниманием чужих глаз.
Я потерлась щекой о свитер Тениэля и почувствовала, как мужские пальцы мягко поглаживают мои плечи. Сердце дрогнуло и пропустило удар.
- Как ты? - заботливо спросил Тэль, и мое тело в очередной раз расплавилось от тех особых ноток, что появились в его голосе.
- Все хорошо, немного нервничаю, так как не люблю летать, - соврала я.
- Не волнуйся, все будет хорошо, - он чмокнул меня лоб. Я тут же подставила губы, и он опалил их легким дразнящим поцелуем.
За прошлую неделю произошло так много...
Прикрыв глаза, я углубилась в воспоминания. Тэль был образцовой нянькой. Он не оставлял меня ни на минуту, за исключением тех моментов, когда надо было погулять с собакой. И это были самые тяжкие минуты без него. Я намертво приклеивалась к окну, выискивая среди прохожих его фигуру. При виде знакомого силуэта сердце начинало птичкой трепыхаться в груди, а горле образовывался комок.
За окном, зима все-таки взяла свое, одарив землю толстым снежным ковром. Деревья покрылись инеем и сверкали в лучах холодного зимнего солнца. Я была как в сказке, окружавшей меня со всех сторон: красивой и морозной за окном и теплой и ласковой рядом со мной в квартире.
Тэль стал моим спасителем. Он был и в моих снах, не давая даже малейшему намеку на кошмар обеспокоить меня. Выздоровление, как и обещал Тэль, продвигалось удивительно быстро, но в университет я все же не пошла, и на это были две причины. Первая - я боялась выйти на улицу, а вторая состояла в том, что я боялась опять потерять Тениэля.
Первые дни, когда я начала приходить в себя, Тэль буквально носил меня на руках. Он постоянно как бы невзначай касался меня, и вскоре эти нехитрые уловки сработали. Я перестала вздрагивать и замирать в испуге, и наоборот, стала прижиматься к нему сама со всем пылом чувств, просыпавшихся во мне. И это было уже не банальное вожделение.
Мы закрылись в нашем маленьком мирке, не впуская туда никого. Не торопясь, мы познавали друг друга, делясь мечтами и желаниями. Я видела, что Тэлю было нужно нечто иное, чем я могла дать ему в настоящий момент, но со свойственной человеку эгоистичностью не могла отпустить его. Я все понимала. Понимала, что наши невинные ласки не помогают выпустить пар его желания, а наоборот, еще больше раззадоривают демона, сидящего внутри.
Мы никогда не ложились спать раздетыми - Тэль не доверял ни мне, ни себе. Но уже то, что он был рядом, успокаивало меня. Я счастливая и довольная засыпала в его объятьях.
Тэль обожал расчесывать мои волосы. Все началось еще тогда, когда он принес меня из ванны в комнату и уложил в чистую и свежую постель. Светлые пряди беспорядочно разметались по подушке, и он, вооружившись расческой, начал аккуратно водить ею по волосам. Я млела под его неторопливыми движениями.
- У тебя самые красивые волосы на свете, - сказал он, не отвлекаясь от действа.
- Это все, что осталось во мне красивого! - чуть не плача ответила я.
Тэль прекратил расчесывание, затем придвинувшись, взял мою руку и нежно поцеловал запястье с тыльной стороны. Его глаза по-прежнему горели теплым фиолетовым пламенем, завораживая меня.
- Нет, ты не права, моя леди. Ты божественно прекрасна.
Я понимала, что он мне льстит, но все равно было приятно. Меж тем он опять занялся моими волосами. И эти нехитрые движения тоже приносили мне удовольствие, заставляя замирать от чистоты и нежности неторопливых прикосновений. Я прикрыла глаза, мечтая о том времени, когда Тэль, наконец, обретет силу, и мы сможем быть вместе так, как это полагается мужчине и женщине.
- Тэль, почему ты не рассказал мне всего сразу?
- Ну, не так приятно быть сыном демона разврата, как это может показаться на первый взгляд. Это во-первых. А во-вторых, я боялся, что ты откажешь мне, как только узнаешь, кто я на самом деле.
Я задумалась. Неужели я бы отказала? Не знаю. С появлением Тэля я очень изменилась, и образы прошлого смутным пятном остались в памяти.