— Где Эдвард? — спросила Кэролайн.
— Я не знаю этого наверняка, но полагаю, что молодой человек отправился в дом миссис Кинн. Если хотите, я пошлю за ним.
— В этом нет необходимости. Я сама найду его, — ответила Кэролайн и взглянула на Волка. Тот кивнул ей, и она направилась к двери.
— Прошу вас, не покидайте пределов форта, — сказал он ей вслед.
Мужчины остались вдвоем. Лейтенант опустился в ближайшее кресло. Он неузнаваемо изменился в лице, от прежней его беззаботной галантности не осталось и следа. Тяжело вздохнув, он обратился к Волку:
— Проклятые чероки точно взбесились. Мы получили известие, что не менее трех десятков этих головорезов напали на торговый склад и лавку Эллиота. Убили всех, кого застали там, а после разгромили все и перепились рому! — Лейтенант обхватил руками узкое лицо и снова горестно вздохнул, не обращая внимания на мрачный, жесткий взгляд Волка, которым тот окинул представителя власти с ног до головы. — Руководил бандитами некто Серови, и он же послал участников набега с окровавленными томагавками в руках в индейские поселки, чтобы те подняли остальных и призвали их примкнуть к мятежникам. Предположительно, все пути отсюда перекрыты, и форт Лоудаун взят индейцами. Я, признаться, чувствую себя здесь скорее пленником, нежели солдатом.
— А как насчет ваших пленников из числа вождей чероки? Лейтенант испустил протяжный стон и всплеснул руками.
— Ох, лучше и не вспоминать об этом! Они — точно язва на моей шее. Дня не проходит, чтобы мне не передали петицию от кого-нибудь из них. Требуют немедленного освобождения. — И Гойтмор откинул голову на высокую спинку кресла, отчего парик его съехал набок. — Просто наказание мне с ними!
— Я полагаю, что они с не меньшим неудовольствием относятся к своему нахождению здесь.
— Что? — Лейтенант привскочил в кресле и с досадой махнул рукой. — Я, собственно говоря, желал бы услышать от вас, что вам известно о положении в округе. Все мои разведчики ни к черту не годятся, и я не могу полагаться на их сведения. Но погодите же! Куда вы?!
Волк остановился, взявшись за дверную ручку, и оглянулся через плечо на растерянного Гойтмора.
— Я хочу проводить миссис Маккейд и ее брата в Чарльз-таун.
— Но... но ведь кругом эти чероки!
Волк приподнял брови и невозмутимо ответил:
— Вы изволили забыть, что ведь и в моих жилах течет кровь чероки.
Бесшумно ступая ногами, обутыми в мокасины, он вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
Кэролайн столкнулась с ним в дверях домика миссис Кинн. Он хотел не откладывая сообщить ей, что им с Эдвардом следует готовиться к отъезду в Чарльз-таун и уже предвидел, какую бурю негодования вызовет это сообщение. Но Кэролайн опередила его. Она взяла Волка за руку и, не говоря ни слова, повела его за собой на задний двор домика.
— Кэролайн, у нас нет на это времени! — воскликнул Волк, стараясь придать своему голосу как можно более мягкий оттенок. Он подумал, что она жаждет его объятий и ласк, но Кэролайн вела его за собой вовсе не для этого. Она вздохнула и, нахмурившись, произнесла:
— Логан вернулся.
— Логан?
— Да. Но сейчас он спит. — И Кэролайн схватила Волка, рванувшегося было к дому, за рукав рубахи. — Его привел Эдвард. Как выяснилось, твой брат приехал в форт прошлой ночью. Он решил остановиться здесь по пути в Семь Сосен. Ему стало известно, что Мэри ждала ребенка.
— Я написал ему, — ответил Волк. Он чувствовал себя так, словно его внезапно оглушили. — Знает ли... сообщил ли кто-нибудь ему?..
Глаза Кэролайн наполнились слезами. Она медленно кивнула.
— Эдвард рассказал ему обо всем. — Сжав руку Волка, она добавила: — Нед пытался уговорить кого-нибудь отправиться нам на выручку. Он даже не знал, что Логан — муж нашей Мэри. Волк поднял глаза и с тяжелым вздохом сказал:
— Я поговорю с ним.
— Он совсем... — Кэролайн никак не могла подобрать слова, чтобы достаточно точно охарактеризовать состояние, в котором пребывал молодой вдовец. «Зол», «яростен» — явно не подходили. — ...Взбешен, — произнесла она наконец. — И он винит во всем одних лишь чероки. — Распространялась ли ненависть Логана на его единокровного брата, Кэролайн не знала, но она сочла не лишним предупредить Волка о такой возможности. Он мрачно кивнул ей в ответ, повторив:
— Я поговорю с ним.
— Он совершенно пьян! У него с собой была бутылка какого-то крепкого напитка, и, прежде чем заснуть, он выпил ее почти до дна.
— Прежде чем отключиться, — поправил ее Волк. Они подошли к двери в дом, и он обернулся к Кэролайн, стоя на пороге.
— Вам следовало бы отдохнуть. Рано утром мы уезжаем отсюда.
— Уезжаем?! — Кэролайн бросилась к нему и загородила своим телом входную дверь. — Куда?!
— В Чарльз-таун.
— Но...
Волк молча взял ее за плечи и открыл дверь. Ему так хотелось бы заключить ее в объятия, прижать к себе, говорить ей на ухо ласковые, нежные слова. Но он знал, что это невозможно.
— Пожалуйста, Кэролайн, не противоречьте мне. Я действую лишь в ваших интересах. И в интересах нашего ребенка и Эдварда. — «Только не в своих собственных», — мелькнула в его голове тревожная мысль, наполнив его душу скорбью и отчаянием.
Логан лежал в кровати с веревочной сеткой в одной из боковых комнат небольшого домика. Руки и ноги его были раскинуты в стороны. Воздух наполнял удушливый запах рома. Волк удивился, откуда у хрупкой Кэролайн взялись силы, чтобы дотащить его сюда и уложить на кровать.
— Логан! — Волк тряхнул спящего за плечи. — Логан, проснись! Это я, Волк!
— Подите все вы от меня к дьяволу! — раздался хриплый, пьяный вскрик. — Подите к дьяволу!
— Мне надо поговорить с тобой.
Логан нащупал горлышко бутылки, стоявшей у изголовья кровати, и попытался поднять ее, но она выскользнула из его дрожащих пальцев и разбилась о земляной пол. Остатки рома разлились вокруг осколков небольшой лужицей. Логан медленно, со стоном повернулся и сел на кровати. Его зеленоватые глаза, налитые кровью, горели яростью.
— А вот мне, черт возьми, совершенно не о чем говорить с тобой! — Рот его перекосился от ненависти. — Проклятый защитник краснокожих! Черт, какой же защитник, когда ты и есть не кто иной, как самый распроклятый из всех краснокожих! Из этих головорезов-дикарей!
Волк продолжал молча смотреть в глаза брата.
— Ну, и какого же дьявола тебе надо? Чего ты уставился на меня? — заплетающимся языком продолжал Логан. — Никогда не видел человека, оплакивающего своих близких, а?! — Он с трудом поднялся на ноги и встал перед Волком во весь рост. — Твои проклятые родственнички зарезали мою жену и ребенка! Зарубили их томагавками, черт тебя побери! — Голос его прервался, и глаза наполнились слезами. Он ничком бросился на постель и закрыл голову руками.
— Боже мой, я реву как баба! — бормотал он сквозь всхлипывания, содрогаясь всем телом.
— Логан, я понимаю, каково тебе... Мэри была...
— Да что ты знаешь о ней, дерьмо! — Логан снова вскочил на ноги и вплотную приблизился к Волку. — Она любила меня! Женщина, которая здесь живет, так мне и сказала! Она все время вспоминала обо мне, ждала меня! — Он с тоской взглянул на разбитую бутыль и, ломая руки от отчаяния, глухо пробормотал: — Она любила меня, а я оставил ее умирать!
— Ради Бога, Логан, ведь это вовсе не твоя вина!
— Не моя, говоришь? — Логан отпрянул от Волка и помотал головой. — Мы оба с тобой знаем, почему я уехал. Я не переваривал старика. Но почему бы мне было не остаться и не попытаться что-то исправить? — Пошатываясь, он принялся ходить по комнате, обхватив руками плечи. — Я поступил как слабак. Сбежал и бросил Мэри на погибель!
Волк попытался было что-то сказать, но Логан окрепшим голосом продолжал:
— Я удрал сражаться с краснокожими и предоставил своей беременной жене погибнуть от их рук! — Он снова тяжело опустился на кровать и поднял на Волка полные скорби глаза. — Она любила меня, а я ее — нет! Тебя это не шокирует, младший братец? Ведь все любили Мэри. Даже ты. Даже старик был с ней мягче и добрее, чем с кем бы то ни было. Все любили ее и старались ей помочь, кроме распроклятого муженька, который бросил ее и удрал из дома, как последний трус!