Она вцепилась в его рубашку, затем стала массировать его шею, раскрываясь, молча требуя, чтобы он не сдерживался, а полностью отдался страсти. Он был покорен тем, что она отвечала ему так открыто, безудержно и быстро. Глубинное стремление быть с ней добрым, закралось в его душе, расцвело и усилилось. Как же отчаянно он хотел погружаться в её тело, снова и снова, и обладать ею во всех вообразимых позициях, пока его голод не будет утолен.
Он накрыл её своим телом, что позволило им обоим лежать в её кровати так, как он представлял несколько мгновений ранее. Он нежно перекатил их на бок. Если бы она уговаривала его расстаться с жизнью, он бы с удовольствием согласился. Пышная, сочная грудь уперлась в его ребра. Кроме тонкой футболки, на ней был маленький участок кружев между её бедер. Она была самым сексуальным маленьким созданием, и он крайне негодовал, что преграда из одежды мешала прикосновениям коже к коже.
Одной ногой она обвила его талию, притягивая ближе, и он еще глубже погрузился в вершину ее ног. Он зашипел от изысканного удовольствия. Он знал, что ему следует оттолкнуть ее, понимал, что должен начать допрос. У него было не так уж и много времени, ведь он уже чувствовал слабость от нахождения вне Атлантиды.
Но он не мог остановиться. Был беспомощен. Отчаянно нуждался в ней.
Он должен овладеть этой женщиной.
Его страсть к ней была опасной, запрещенной, но время шло за пределами реальности, и Дарий позволил себе чувствовать, а не думать. Когда он сделал это, все эмоции, что он всегда презирал, теперь стали его величайшим союзником. Нежность. Страсть. Жажда. Теплая женская плоть дразнила его. Её сладкий женский аромат дурманил его. Гладкий и чарующий блеск над его бровями создавали бисеринки пота.
Словно прочитав его мысли и разгадав все желания, она ласкала и играла с его языком, покусывала губы, а затем, склонив свое лицо, углубила поцелуй. Так она обучала его, поглощая, постепенно соблазняя. И он позволил ей сделать это. Он бы умолял ее продолжать, если бы в этом была необходимость.
Он провел рукой по ее телу, ощущая бархат ее кожи, проследил линию ее позвоночника, затем охватил округлость ягодиц. Она застонала, и он скользнул пальцами между ее ног, продвигаясь все дальше, и отодвинул её трусики, приближаясь к влажному жару.
- Меня сводит с ума от ощущения, твоих рук, скользящих по моему телу, - задохнулась она, когда его палец легко коснулся её соска. Он обвел твердый, упругий бутон кончиком пальца.
- Так потрясающе.
Она так много сказала ему прежде, и он до сих пор наслаждался её словами. Благодаря им, каждое нервное окончание в его теле танцевало и требовало доставить ей удовольствие. Он лизнул ее шею и потерся о ее тело, упираясь своей эрекцией в пульсирующий центр ее желания. Их прерывистое дыхание смешалось, его напряженное, ее хриплое. Которые ясно давали понять, что они оба нуждаются в большем.
- Я хочу, чтобы ты была обнажена, - прорычал он.
- Да, да.
В нетерпении от желания увидеть её, он разорвал её футболку на две части. Она не вздрогнула и не отпрянула от его действий; вместо этого она выгнула спину, предлагая ему себя. Безмолвно говоря ему, делать с ней, всё, что он пожелает. Её груди освободились, открывая его взору два розовых соска, два жаждущих камушка. В лунном свете её немного округлый живот мерцал, как свежие сливки, а маленькое, серебряное украшение поблескивало в пупке. Он замер и дотронулся пальцем до камня.
- Что это? - спросил он.
Она облизнула губы. - Кольцо в пупке.
Он никогда не слышал о такой вещи, но воздал хвалу Богам за ее изобретение. Повышенная возбудимость от вида драгоценности во впадине ее животика почти сбила его с ног. Его мышцы напряглись, он склонил голову и лизнул маленький бутон. Ее дыхание перехватило, а по телу пробежала дрожь. Его тело содрогнулось в ответ.
- Мне не следовало этого делать, - сказала она, сжимая его плечи, подстегивая его своими острыми коготками. - Я не достаточно стройна для этого.
- Ты самое прекрасное создание, которое мне когда-либо удавалось созерцать.
Ее взор из под тяжелых, опущенных век встретился с его. Она открыла рот, собираясь возразить, затем провела рукой по его скуле и притянула его губы к своим. Он наклонил ее подбородок, требуя больше, погружаясь в нее. Продолжая кончиками пальцев ласкать украшение, он проложил дорожку поцелуев вдоль ее плеча и шеи, затем двинулся к ее груди. Закусив губу, издавая стоны, она выгнулась навстречу ему, позволяя ему сосать ее соски глубоко, жадно. Он хотел вкусить всю ее одновременно: животик, соски, ее сердцевину.
- Дарий? - сказала она хриплым, одурманенным от возбуждения голосом.
- Хм? - Хотя его тело настаивало закончить то, что они начали, он продолжал наслаждаться ею. Продолжал упиваться ею.
- Я хочу ласкать все твое тело руками.
Он замер, пристально вглядываясь в нее, и подумал, что должно быть ослышался. Ни одна женщина никогда прежде не говорила ему подобного. Быть может, он покидал их слишком быстро. Или возможно они были равнодушны к нему, как и он к ним. - Скажи, что ты хочешь сделать со мной, - у него перехватило дух, в голосе появились хриплые нотки.
- Я хочу подарить тебе наслаждение, - бирюза ее глаз пылала словно огонь. - Так много наслаждения.
- Как?
- Осыпать твое тело поцелуями так, как ты дарил мне подобное наслаждение. Прикасаться к тебе так, как ты касаешься меня.
- Где? - Он не мог не спросить. Он нуждался в этих словах.
- Везде.
- Здесь? - Он скользнул рукой за ее трусики, ощутил мягкость ее волосков, и погрузил два пальца в шелковистую влажность.
- Боже, да! - закричала она. Ее веки сомкнулись, и она подалась бедрами навстречу его пальцам. С ее губ сорвался стон:
- Эти ощущения..., заставляют меня..., О Боже.
- Ты хочешь прикасаться ко мне, таким же образом, Грейс? Между моими ногами?
- Да. О, да, - из груди Грейс вырвался рваный вздох, и она опустила руки под его рубашку, смело провела по черным татуировкам на его груди. Кончики его сосков уперлись в ее ладони, и мощная волна наслаждения прокатилась по ее телу.
Его пальцы растягивали ее, но, О Господи, какое удовольствие. Большой палец Дария нашел ее клитор и начал описывать на нем круговые движения.
Потерявшись в магии ощущений, она схватила его за предплечье и позволила себе разлететься на осколки. Так близко..., почти.
- Вижу тебе нравится это,- прошептал он, - прикасаясь к тебе таким образом, я получаю больше наслаждения, чем заслуживаю.
Он сокрушил ее губы глубоким, проникновенным поцелуем, который украл дыхание из ее груди. Он целовал ее так, как мужчина целует женщину прежде, чем войти в нее. Осыпал ее поцелуями так, как она в этом нуждалась. Ее колени сжали его талию, и она обхватила его ягодицы руками. Его пальцы ни на минуту не переставали трудиться над ней.
- Я так отчаянно хочу сделать тебя своей, - сказал он сквозь стиснутые зубы.
Что-то горячее и дикое взорвалось внутри нее, не позволяя ни одному из них замедлить темп. Он хотел сделать ее своей женщиной, а она нуждалась в этом. Она сжала в кулак его волосы, удерживая его своим пленником, в то время как углубила их поцелуй. Другие мужчины целовали ее, но она впервые ощутила поцелуй всем своим телом. Это был первый раз, когда мужчина заставил ее почувствовать себя так, словно она была для него целым миром.
Его огромная эрекция пульсировала напротив ее бедра, и потребность почувствовать его внутри себя, ощутить частью себя, поглотила ее сердце и душу.
- Ты такой большой и твердый. Я хочу тебя, Дарий, - сказала она, слова исходили из тайного местечка внутри нее. Ее самая честная часть, которую она не могла отвергнуть, хотя знала, что должна. - Да. Займись со мной любовью.
- Я..., - смутный намек на причину проскользнул в сознании Дария. Он не мог заняться любовью с это женщиной. Совершить это, а затем уничтожить ее, будет более мерзким, чем все, что он когда-либо делал в прошлом.
Она пробежала кончиком языка вдоль его шее до подбородка, и осыпала несильными укусами его челюсть. - Я хочу делать это с тобой каждую ночь. Именно..., - поцелуй. - Вот..., - покусывание. - Так.
«Каждую ночь». Единственную вещь, которую он не мог дать ей. У него было обязанность, и он должен ее выполнить. Прикасаться и пробовать на вкус эту женщину не входило в его задачу, как сильно он не желал бы обратного. Завязнув в трясине вины, он разорвал все контакты, оторвав себя от нее, спрыгнул с кровати. Он стоял, глядя на ее и борясь за контроль. Но проигрывал в битве. Ее вкус все еще был на его губах.
Ее щеки покрывал румянец, подобный розе. Лунный свет играл на влажности ее губ, заставляя их блестеть, подзывая его еще раз попробовать их. «Приблизиться к ней снова будет полнейшим безумием», - размышлял он с чувством отвращения к себе. Но каждый инстинкт в нем кричал, что она была его. Что она принадлежала ему и была его единственной причины для жизни. Ее завоевание - нет, - ее капитуляция - будет его величайшей победой.
Но даже если его и занимали эти дикие мысли, он отрицал их.
Джавар был повержен женщиной. Много лет назад его бывший наставник принял женщину-дракона, как свою невесту. Она смягчила Джавара, сделала слабым и не способным выполнять свои обязанности. Он стал менее осторожным с Туманом, не таким быстрым, чтобы убить. Эта слабость, скорее всего, стоила ему жизни. Даже сейчас Джавар может быть заключен где-то в тюрьме, подверженный пытками за его знания и власть над туманом.
Дарий не мог позволить себе такого. Смягчиться значит уничтожить Атлантиду.
Раздражение бушевало в нем за то, что он не мог иметь, за то, чего ему не следовало желать. Как простые прикосновения губ и тела Грейс могли уменьшить жгучей огонь внутри него, сосредоточенный исключительно на ощущениях? И как, лишь находясь с ней, он смог увидеть все то, чего ему недоставало в жизни? Теплота. Любовь. Спасение от тьмы.
Позволить себе познать сладостное наслаждения нахождения в ее объятиях, в ее теле, значит разрушить все, что он так непреклонно стремился построить. Она была жизнью и светом, а он был смертью и тенью. Единение их тел будет более безумным, чем позволить ей жить со знанием о Тумане.
- Мы должны остановиться, - сказал он, выплюнув эти слова. Он призвал все свои силы, всю свою решимость.
- Нет. Не останавливайся, - она медленно села, хмурый взгляд омрачил ее черты. Ее веки были все еще тяжелыми после сна, до сих пор расслабленными из-за заклинания спокойствия, и она заморгала. - Я хочу, чтобы ты любил меня. Мне необходимо, чтобы ты занялся со мной любовью. Я так близка. Близка, к оргазму.
- Прикройся, - сказал он, слова прозвучали даже резче, чем прежде. Если она этого не сделает, он может попросить ее раздеться полностью.
Полы ее рубашки разошлись, показывая эти прекрасные, изумительные изгибы. Когда она не поспешила подчиниться, он наклонился вниз и схватил ее футболку, стараясь не коснуться ее кожи. Его выносливость переживала не лучшие времена, и еще одно прикосновение... «Было ли причиной его слабости то, что он находился вдалеке от Атлантиды или же это все Грейс», он не знал. По его лбу струился пот, когда он связывал вместе полы футболки, что отчасти прикрыло ее груди, но соблазнительно открывало ложбинку между ними.
- Что ты делаешь? - спросила она, смотря вниз на его руки и видя тоже, что и он сам. Его смуглость против ее бледности. Его сила против ее женственности.
Он отстранился, не дав ответа.
Грейс моргнула. Встряхнула головой. Головокружительная страсть до сих пор держала ее в изумительном тумане. Она жаждала. О, Боже, она жаждала. Первое, что она сказала себе, что Дарий был не более, чем плодом ее воображения, но она знала правду. Теперь она знала ее. Он был реален, и он был здесь.
Он обещал, что придет за ней, и он сделал это.
Дрожь прокатилась вдоль ее позвоночника. Она не знала, как могла убеждать себя, что несколько часов с ним в Атлантиде были не более, чем ее воображением, лишенным логики. И теперь это не имело значения. Не важно, почему он пришел. Имело значение лишь то, что он был здесь и тоже хотел ее.
Взгляд Грейс блуждал по телу Дария. Он носил те же черные кожаные штаны, как и прежде. Но теперь вместо того, чтобы быть без рубашки, на нем была черная футболка, которая открывала ее взору каждый мускул, каждую выпуклость его сухожилий.
Пока она наблюдала за ним, спокойствие и усталость, так восхитительно сплетенные в ее крови, начали меркнуть. Уголки ее губ опустились вниз, когда одинокий луч луны ударил Дарию в лицо, заставляя сверкнуть золотисто-коричневый цвет его глаз. Она замерла. «Золотой?» Прежде, в Атлантиде, его глаза были голубыми. Голубой лед глаз был настолько холодным, насколько мог допускать цвет. Теперь они были теплыми, золотисто-коричневыми, с намеком на невообразимое наслаждение, но и с ошеломляющей внутренней болью, что она поразилась, как он не прогнулся под ее бременем.
Черты его лица напряглись, глаза сверкали. Сверкали до тех пор, пока холодный, прозрачный взгляд не занял свое привычное место. «Как странно», подумала она, встряхнув головой.
- Нам нужно многое обсудить, Грейс, - сказал он. Грубость и резкость его голоса прервали ее размышления. - Когда ты закончишь одеваться, мы начнем.
«Вот она, предлагает ему себя несмотря ни на что, а он же не хочет и части ее». Отказ глубоко ранил.
Она должно быть долго колебалась, потому что он добавил:
- Сделай это. Сейчас же, - его челюсть напряглась.
Беспокойство нарастало, позволяя другим эмоциям пробудиться, ослабляя расслабленность. Этот мужчина угрожал причинить ей боль. Это тот мужчина, который преследовал ее и запер. Он не был тем мужчиной, который так нежно ее держал, так страстно целовал.
- Дарий? - произнесла она с толикой неуверенности.
- Прикройся простыней, - сказал он.
- Дарий, - повторила она, игнорируя его приказ.
Он устремил взгляд к потолку, как будто молясь о божественном вмешательстве.
- Да, Грейс?
- Что происходит? - это был глупый вопрос, но она не могла придумать ничего иного.
- Я говорил, что приду за тобой, и вот я здесь.
Она сглотнула. - Зачем?
Прежде, чем она успела моргнуть, он обнажил маленький клинок из-за пояса брюк на талии и провел острым концом по ее шее. Контакт был легким, не достаточно сильным, чтобы пустить кровь, но достаточным, чтобы острая боль пронзила ее. Она ахнула и всхлипнула, звуки смешались и отразились эхом от стен.
Дарий выгнул бровь. - Мы собираемся поговорить, ты и я.
- Ты проделал весь этот путь не для того, чтобы поговорить, - сказала она. Также, он пришел сюда не для того, чтобы заняться с ней любовью. Она сглотнула огромный ком, образовавшийся в горле. «Что именно он хочет от нее?»
- На данный момент, разговор - это все, что мне требуется от тебя, - его клинок оставался в воздухе еще доли секунды прежде, чем он убрал его обратно в ножны. - Не забывай, насколько я опасен.
Да, он был опасен. И если сейчас настало время для беседы, то, что же будет дальше?
Борясь с холодным потом и робкой дрожью, она вскочила вверх. Ее простынь и стеганое одеяло свалились комом у ее ног. Дарий оставался на месте, будто не боясь ничего, что она могла сделать. Будучи преисполненной решимости, она дотянулась до рюкзака на ночном столике, сбив в спешке пустые бокалы.
Она схватила свой газовый баллончик и без каких-либо колебаний, распылила ему в глаза. Пока его рев отзывался в ее ушах, она уносила ноги из спальни.