Впрочем, Грейнджер всегда слушала. А теперь подыхает в соседней постели.
Согревающие эликсиры никак не подействовали. Согревающие заклинания тоже. Жар от огня, куча одеял — но её сердце билось всё реже с каждой минутой. И казалось бы, какая разница, умрёт она сейчас или чуть позже? Но у него был точный приказ: доставить девчонку живой и здоровой.
Он выругался сквозь зубы, залезая к ней под одеяло и накрывая её своим телом. Может быть, это и помогло, потому что через несколько часов она пришла в сознание.
Ей так не хотелось просыпаться. Солнце ласкало её веки, ноги запутались в простынях. Гермионе казалось, что она чувствует запах моря. Наверное, она с родителями во Франции. Сейчас она выпьет кофе с круассаном и пойдёт купаться…
Нет, пахнет дождём. И рядом с ней кто-то лежит. Кто-то горячий и такой уютный, мирно сопящий ей в шею. Её Рон.
Гермиона, не открывая глаз, пробежалась руками по его спине, потом по груди, спускаясь ниже, мурлыкая:
— Ммм… А где же твой животик? Ты так здорово похудел. А теперь дай мне проверить…
— Мать твою, Грейнджер!
Гермиона вспомнила. И в ужасе распахнула глаза.
Итак, первое: она нашла Рона.
Второе: он серьёзно пострадал.
Третье: в неё попали заклятием.
Четвёртое: она лежит в постели с Малфоем.
Пятое: она не знает, где её палочка.
Каждый следующий пункт хуже предыдущего.
Это можно было бы назвать самым приятным пробуждением за долгое время. Проснуться, чувствуя, как нежные руки оттягивают пояс брюк, — мечта любого мужчины, не так ли?
Вот только он вообще не должен был засыпать. А если бы она вместо исследования его тела приставила бы к его шее волшебную палочку?
Он быстро вскочил с кровати, проверяя, на месте ли его палочка. А теперь всё зависит от того, сможет ли он убедить её в своей безграничной доброте.
— Почему я ещё жива, Малфой?
— Потому что твоя смерть мне не выгодна.
И это правда, Грейнджер.
— Тогда в чём твоя выгода?
— Ты можешь мне помочь.
И это тоже чистая правда.
— С какой стати?
— С той, что я помог тебе.
— Где Рон?
— Я не смог его вытащить оттуда.
И я не собираюсь говорить тебе, что даже и не думал это делать.
— Моя палочка?
У неё был слишком воинственный вид, и ему не хотелось проверять, кто из них лучший в дуэли. Но ничего не оставалось, как протянуть ей палочку.
Со своей палочкой она сразу почувствовала себя уверенней. Но всё равно не верила ни единому его слову. Потому что он был Малфоем — и всегда им останется. Подлым змеёнышем, способным на любую низость.
— Мне надо сейчас же вернутся за Роном.
Сколько вообще прошло уже времени? Есть ли, за кем возвращаться?
— Боюсь, тебе придётся повременить с этим, Грейнджер.
— Я не спрашиваю твоего мнения.
— А я бы посоветовал его всё же выслушать.
Гермиона гордо вскинула подбородок. Если он попытается её остановить, то она просто его обездвижет. А потом доставит Ордену.
— Трансгрессия не работает, Грейнджер.
А вот это было плохо. Потому что каминная сеть не работала уже очень давно. Потому что создание и использование любого портала стало отслеживаться недавно. И если трансгрессия тоже не возможна…
— Я полечу на метле.
Упрямая девчонка. С этим вечным желанием спасать всех убогих и несчастных. Его тошнило от этого. Выворачивало.
— Ты не хочешь сначала узнать, где мы находимся, Грейнджер? — фирменная малфоевская усмешка.
— Мы в Северной Америке.
Ну, не ожидала, я-всегда-всё-знаю-лучше-Грейнджер? И поверь, я рад не больше тебя.
— И что дальше? Что ты планируешь делать дальше? — потому что у неё плана уже не было. Потому что она не знала, где сейчас Рон и Гарри. Не знала, как добраться до них. Не знала, что делать с этим человеком, смотрящим на неё так… как будто и правда он не собирается её сейчас убивать или пытать.
У неё сейчас нет сыворотки правды. И она никогда не пробовала легилименцию. Поэтому выбор у неё всего из двух вариантов: верить Малфою на слово или не верить.
Но, для начала, она может попробовать трансгрессировать и узнать, не соврал ли он как минимум в этом.
Драко наблюдал за её попытками. Она вообще понимает, что ему пришлось вчера снять с неё влажную от земли одежду? Куда она собралась босиком и в его рубашке?
— Я думаю ты убедилась в тщетности своих усилий, и раз уж тебе придётся провести со мной какое-то время… Может, ты для начала оденешься? — он нарочно как можно более оценивающе провёл взглядом по её телу, желая вывести её из себя.
Ничего личного, Грейнджер, — просто привычка.
Она вспыхнула и гневно посмотрела на него. И с этим румянцем на щекам и огоньком злости в глазах она была, пожалуй, красива. Гриффиндорская выскочка давно выросла. И хоть она и не обладала выдающимися округлостями, но смотреть на ее бедра, скрытые под его рубашкой, ему нравилось. Драко понял, что мог бы её захотеть — при других условиях.
Гермиона натянула джинсы, сменила рубашку на тёплый свитер. Снова повернулась к нему.
— Так почему не работает трансгрессия?
— Мы явно недооценивали африканских колдунов.
— А им-то что нужно?
— То же, что и всем остальным. Станцевать на наших костях, я полагаю
— И на какой они стороне?
— А есть какая-то разница? Если эта сторона всё равно не твоя?
— А на какой стороне ты, Малфой?
И вот он — главный вопрос. Решающий вопрос. Либо она ему поверит и всё пройдёт гладко. Либо придётся её связать всеми известными ему заклинаниями, заткнуть ей рот и пересекать океан так.
Ложь никогда не звучит так искренне, как истина, каким бы хорошим лжецом ты ни был. Поэтому он посмотрел в её карие глаза и ответил правду:
— На своей собственной.
И честное слово, Грейнджер, в этот раз тоже ничего личного. Ты совсем не виновата в том, что наши фигуры оказались на противоположных сторонах этой жестокой войны.
========== Выбор. ==========
Они сидели за одним столом. Пили вино из одной бутылки. Каждый из них не доверял другому.
— Что ты делал все эти годы, Малфой?
Он задумался. Наверное, задумался об этом в первый раз.
— Я спасал свою шкуру, Грейнджер, как и всегда. И свою семью.
— Ты убивал?
— Конечно. Если хочешь жить, приходится убивать.
— Мне не приходилось.
— Тогда тебе очень повезло, Грейнджер.
— Повезло выжить?
— Повезло никого не убить.
— Ты мог бы сделать другой выбор.
— Мне никто не предлагал выбирать. Выбор — это иллюзия, Грейнджер. Мы просто делаем то, что должны. И то, что можем.
— Скажи мне честно, Малфой. Скажи мне: для чего я тебе?
Что ж, ты имеешь право понимать, за что умрёшь, девочка. Ты будешь хотя бы знать причину. Многие не имеют и этого.
— Чтобы спасти свою мать.
— Ты думаешь, я могу помочь?
— Я надеюсь на это. Надежда — это всё, что у меня осталось.
— Я не знаю, что с моими родителями. Не знаю, живы ли они. Не знаю, живы ли мои друзья. Я должна вернуться и помочь им.
— А если они все мертвы, Грейнджер? Что тогда?