— А ты ведь был с новым султаном в Константинополе, Халкокондил? — Раду знал, что этот янычар всё свободное время посвящал заметкам, а потому уже заранее предполагал, что тот ему ответит.
— Что именно тебя интересует, принц Раду? — тёмно-янтарные глаза янычара испытывающе сощурились. — Хочешь знать, как случилось, что пал Константинополь?
— Не совсем, — Раду покачал головой. — Скорее, мне хотелось бы понять, что за человек наш султан. И что за история произошла с Орханом, его кузеном?
Халкокондил надолго замолчал, глядя перед собой. Дорога была ухабистой, так что сложно было сказать, сосредоточен ли он на том, что правит повозкой, или, скорее, раздумывает над ответом.
— А что тебе рассказал сам султан Мехмед Хан? — поинтересовался осторожно он.
— Немногое, — Раду не стал отрицать, что говорил с султаном. — Только то, что Орхан перешёл на сторону византийцев, и за это был ослеплён.
— Вот как, — Халкокондил кивнул своим мыслям. — К сожалению, я не обладаю иными сведениями. Я простой старый янычар, хоть и развлекаюсь тем, что пишу хроники.
— Это мой лала приказал ослепить его? — решил задать ещё один вопрос Раду, прекрасно понимая, что его собеседник не горит желанием развивать тему.
Но он должен был знать наверняка.
— И да, и нет, — Халкокондил покачал головой, а затем осмотрелся по сторонам, словно опасаясь, что их кто-нибудь подслушает. — Твой наставник не мог поступить иначе, дорогой мой принц. Даже лисы иногда попадаются в капкан.
— Что это значит?
— А значит это то, что мы почти приехали! — Халкокондил остановил повозку на берегу реки. — Довольно прохлаждаться, мой дорогой принц! А мой совет тебе таков: чужие беды гони прочь из своего сердца. В конце концов, историю пишут победители, и именно им решать, как и почему погиб Орхан. Тебе не стоит сравнивать себя с ним.
— То есть, это султан вынудил Халил-пашу отдать такой приказ?.. — Раду опешил. Он догадывался, что именно так на самом деле, скорее всего, и было. Вероятно, именно потому Халкокондил стушевался — он не хотел очернять Мехмеда. Но зачем тогда Мехмед заговорил с ним о случившемся тем вечером? Что он всем этим пытался сказать?..
— Султан Мехмед Хан не отдавал такого приказа, — Халкокондил усмехнулся. — Ему незачем было это делать… Принц Раду, да будет тебе известно, не всегда отданные приказы равносильны истинным намерениям. Орхан был претендентом на престол Османской империи, он представлял угрозу. Хотел ли султан избавиться от него? Безусловно — ведь Орхана хотели использовать так же, как использовали твоего брата, номинально отдав ему Валахию. Знал ли об этом Халил-паша? Разумеется. Однако в тот момент, когда правда об отношениях твоего лала с византийцами могла открыться, он отвёл от себя подозрения, тут же уничтожив Орхана своими же руками. Вероятно, он поступил именно так, как от него ожидал султан — но кто я, чтобы знать это наверняка? Это всего лишь предположения старого янычара.
Раду хмуро обвёл взглядом илистый берег, поросший тонкими стрелами рогоза. То, что рассказал ему Халкокондил, было невозможно как-либо проверить, однако ясным было одно: ни Халил-паше, ни Мехмеду нельзя было доверять.
— Я рассказал тебе об Орхане, — Халкокондил прищурился не то от солнца, не то от речного ветра, — так что теперь твоя очередь поведать мне о том, что произошло во дворце. Всё останется между нами, однако мне в самом деле интересно, как вышло, что ты не сопроводил Халил-пашу к лекарю?
Но Раду не пришлось отвечать, потому что буквально в тот же миг со стороны тракта раздался нарастающий топот копыт.
Спина принца покрылась ледяной испариной. Он беспокойно завертел головой в поисках возможных отходных путей, хоть и понимал, что едва ли кому-то вздумалось бы его искать на берегу реки в компании товарища. Никому бы в голову не пришло, что ему хватит наглости вот так просто покинуть город, при этом не бросившись немедля в бегство.
— Принц Раду? — Халкокондил удивлённо уставился на Раду. — Да что с тобой сегодня? Это всего лишь подмога. Вероятно, ребят сегодня долго не держали на плацу.
Раду изобразил подобие улыбки:
— Всё в порядке, — он знал, что голос его звучит фальшиво, однако не собирался ничего объяснять. Да и что он мог сказать? Узнав, что помог выбраться из Эдирне человеку, совершившему покушение на султана, Халкокондил бы пришёл в ужас и наверняка попытался бы помешать его дальнейшему бегству.
— Думал, что мы останемся наедине с цаплями, — добавил Раду невесело.
Халкокондил приподнял брови. Ему было далеко за сорок, так что подобный юмор от обыкновенно сдержанного Раду наверняка его огорошил.