Раду слушал истории о своём брате, чувствуя, что более понятия не имеет, о ком речь. Человек, о котором ему рассказывали янычары, определённо не вёл себя, как Влад, которого он знал.
Мог ли его брат действительно жечь мирные деревни приграничья и отравлять реки, насильно переселяя людей на север, буквально отнимая у них всё? Мог ли Влад в самом деле использовать больных лихорадкой, чтобы заражать обыкновенных крестьян?..
— Сегодня ночью мы прибываем в Дробета-Турну, — сообщил кто-то из янычар наконец финальное место дислокации. — Султан Мехмед отдал приказ стянуть силы в эту точку для прорыва. Мы нанесём удар с северо-запада, используя фактор внезапности.
— Султан Мехмед?.. — переспросил Раду с деланным безразличием. — Я думал, сейчас армией руководит Махмуд-паша?
— Султан Мехмед оставил Коринф и теперь возглавляет кампанию против Валахии, — откликнулся другой янычар. — Разве вы не знаете…
Раду покачал головой, безразличным взглядом упираясь в катящее серебро волн Дуная.
Он не знал.
Примечание к части
Осталось всего несколько глав (предположительно их будет 12), и я слегка затянула с написанием, потому что мне очень тяжело даются исторические подробности. Но история не заброшена, и этот фикрайтер снова бодро стучит лапками по клавиатуре ✨✨✨
Часть 11
…О том, что Раду был среди тех немногочисленных ста двадцати янычар, которым удалось заставить силы Влада отступить на другой берег Дуная, Мехмед узнал спустя неделю. Мог бы вообще не узнать, если бы о Раду не заговорил Константин, возглавлявший ту миссию. По его словам, именно Раду принадлежала идея подготовить окопы, чтобы противостоять превосходящим силам кавалерии валахов. Поначалу Мехмед даже не понял, что речь о принце — думал, обознался — однако позже, ближе к вечеру, заметил его в компании янычар у общего костра.
— Что он здесь делает?.. — поинтересовался он у Махмуда-паши, который в этот момент готовил карты для предстоящего им утром собрания.
— Кто? — визирь обернулся, а затем, видимо, осознав, в чём дело, вздохнул. — Ах, он… я взял на себя смелость вызвать его на случай, если нам потребуется вести переговоры с вельможами.
— Сколько раз его могли убить по пути в Дробета-Турну? — Мехмед, казалось, на секунду перестал понимать, что ему говорят. В ушах шумело от злости. Он едва держал себя в руках.
— Обстрел вблизи Видина, нападение кавалерии… хммм… — Махмуд-паша стушевался, очевидно, осознав, что говорит что-то не то.
— Если бы не он, мы не смогли бы заставить кавалерию Влада отступить, — вмешался Константин, ставший свидетелем перепалки. — Раду — искусный тактик.
Можно подумать, Мехмед сам об этом не знал. Он продолжал сверлить спину Раду тяжёлым взглядом сквозь приспущенный полог палатки, не зная, что ещё сказать. Отправить принца обратно он не мог — они разбили лагерь в тылу врага, и отправиться в обратный путь было бы ещё опасней, чем остаться. Впрочем, опасно теперь было в любой точке соприкосновения Валахии и Османской империи, учитывая тактику Влада.
— Я могу позвать его к нам, — предложил Константин, но Мехмед лишь покачал головой.
— Не нужно.
В этот момент Раду, до этого увлечённо беседовавший с янычарами, вскинул голову, оборачиваясь, как если бы что-то почувствовал. В полумраке его лицо казалось отблеском полумесяца, ярким и светлым. Сам он был облачён в простой незаправленный тёмный кафтан-доламу и бязевые штаны-чагшир, так что запросто сливался с побратимами.
Мехмед знал, что Раду едва ли может видеть его сквозь небольшой просвет в пологе палатки, однако в полумраке отсветы костра делали его взгляд практически осязаемым. В груди от него становилось жарко.
— …Мы не сможем взять Бухарест раньше осени, а о взятии Снагова до холодов и речи идти не может, — продолжал вещать Махмуд-паша, но Мехмед едва его слушал. Всё его внимание поглотил принц. Юноша снова беспечно шутил в компании Халкокондила и других собратьев по оружию — Мехмед и забыл, что Раду многие годы жил среди янычар.
— Нам нужно сосредоточить силы на Тырговиште, — наконец, сказал он, опомнившись, потому что присутствующие, похоже, ждали от него хоть какой-то реакции. — Столица Валахии[11] слабо защищена, и мы будем глупцами, если не воспользуемся этой возможностью. Тырговиште совсем рядом, а наше войско превосходит противника в два раза при открытом столкновении, и при всём желании Влад не сможет использовать политику “выжженной земли” в самом сердце своей страны. Уверен, он способен жечь и травить лишь приграничные деревни — когда дело коснётся столицы, он отступит.