Всё началось с грязи. Когда снег сошёл — а это произошло не резко, а постепенно, каплями с крыш, туманами по утрам, тяжестью сырого воздуха — весь посёлок стал утопать в лужах. Земля здесь давно не знала ухода, а дороги, когда-то мощёные, были разбиты ещё в дни, когда Федерация решила покинуть поселение.
Мы бы захлебнулись в этой жижи, если бы не Виктория. Именно она заметила, что в земле под старой частью поселения проложены древние каменные желоба — остатки какой-то забытой системы отвода воды, выдолбленной, быть может, ещё первыми строителями. Большая их часть была завалена или проросла корнями, но Виктория, пользуясь всеми своими знаниями нашла способ всё очистить. Потоки талой воды вскоре нашли себе путь — часть стекала под землю, часть выводилась за пределы поселения. Почва перестала чавкать под ногами, на улицах больше не стояли озёра. Мы не утонули.
В это же время началась первичная работа по восстановлению. Архитекторы, о которых говорил Номад, действительно оказались ценными. Один из них по прозвищу "Сухарь" работал с картами и пропорциями, словно чертил не для людей, а для богов. Второй, Пит, мало говорил, но руками делал чудеса. Из обломков, ржавых листов металла, выломанных дверей и сгоревших балок они начали проектировать временные укрытия — бараки для рабочих и первых поселенцев. Тесные, холодные, но с крышей над головой. Потом — кухни, склады, мастерские. Начало.
Под их же надзором и по чертежам Виктории часть одной из уцелевших построек — бывшего административного центра — переоборудовали под тюрьму. Понадобилось не так много, укреплённые решётки, замки, сторожевые посты. Больше всего времени ушло на внутреннюю изоляцию камер, чтобы пленные не могли между собой общаться и координироваться. Теперь они сидели тихо. Хотя в их взглядах всё ещё тлела злоба.
Один из участков за стеной расчистили под поля. Там, где раньше тянулись заброшенные теплицы и вздутые холмы замёрзшей земли, теперь вновь запахло перегноем и пеплом — всё ненужное сжигали, удобряя остатки почвы. Сельхозники, среди которых были и те, кого в прошлом судили за кражи, начали сеять. Пока немного — капусту, лук, злаки, неприхотливые культуры. Всё под присмотром. Хотя это было и не нужно, голод заставлял людей работать. Не ради порядка — ради тарелки супа в конце дня.
Снабжение стало возможным только благодаря Наиру и Велоксу. Особенно Наиру. Карты его клана оказались настоящим сокровищем. Они указывали не только на старые пути, но и на места, где прежде находились временные шахтёрские поселения. Многие из них сейчас были заброшены, но кое-где ещё можно было добыть руду, камень. Их отряды двигались быстро, бесшумно. Порой они приходили на ночь, таща за собой повозки с залежами, словно проклятые муравьи, работавшие без отдыха. Это уже была не разведка. Это была логистика.
Из привезённого камня начали возводить каркас новой лесопилки. Пока только каркас. Не хватало деталей, оборудования, валы для пилы были давно уничтожены или заржавели. Но уже то, что место расчистили, укрепили основание, обвели периметр — само по себе было победой. Рядом возвели навесы, под которыми хранили свежий лес, срубленный в северной части. Даже такие заготовки давали надежду.
Одна из старых шахт, что находилась у самой границы посёлка, представляла особый интерес. Когда-то там добывали железо. Но много лет назад свод обвалился. Завал оказался прочным, землю сковал слой камня. Восстановить доступ пока не удавалось, но каждый день туда отправлялись рабочие, расчищая завалы по метру, по два. Железо нужно было как воздух — для гвоздей, замков, укреплений, оружия.
Наир однажды вернулся не с рудой, а с живыми тварями. Несколько рогатых, диких, длиннохвостых, с острой челюстью и глазами, как угли. Как он их поймал — не объяснил. Лишь приказал построить пастбища. И мы построили. Быстро. Из жердей и прутьев, наспех, но крепко. Уже через пару недель скот начал привыкать к корму и людям. Их собирались разводить, ради меха, молока и, если всё остальное провалится, — мяса.
Параллельно начали копать землю в поисках подземных вод. Без колодца поселение не выживало — ручей в лесу был далёк, и мало ли на кого можно там наткнуться.
Землекопы выбрали участок повыше, подальше от выгребных ям и старых руин. Пользовались простыми, проверенными способами.. втыкали прутья в землю, наблюдали за утренним туманом. Через неделю труда, когда уже начали терять веру, один из рабочих наткнулся на сырой грунт. Потом — на влажный песок. А затем — на тонкую струйку холодной воды. Её запах был чистым. К утру следующего дня из глубины подняли первые вёдра. Так появился наш первый колодец. Пока единственный. Но с ним пришло чувство, будто мы отвоевали кусочек жизни обратно.