Я сделал шаг в сторону, освобождая проход из кабинета, и медленно, с показной грубостью, указал пальцем на выход. Не отводя взгляда, словно сдерживаю ярость. Это сработало. Солдаты, опустив головы, забормотали извинения и вылетели в коридор.
— Нам конец… до конца службы казармы драить будем… — бормотал один, исчезая за поворотом.
Я дождался, пока их шаги стихнут на лестнице, и запер дверь. Только теперь выдохнул.
Уборщицы рассказали, что потайное помещение находится за книжным шкафом. Чтобы открыть, нужно поднять тяжёлую статуэтку с полки — она недалеко, в небольшом углублении у стены. Её сложно не заметить.
Я нашёл её. Металл и камень.... тяжёлая. Поднял и сработал механизм, полка зашевелилась, что-то щёлкнуло, шкаф со скрипом отодвинулся. За ним — проход.
Тайная комната генерала.
Кресло, обитое бархатом, возвышалось посреди каменного круга. Вокруг него — держатели с факелами. Я зажёг их от настольной лампы, стоявшей в кабинете. Пламя осветило полости в стенах, полки, архивы. Свитки, книги, личные заметки. Всё пахло пылью, старым воском и тайнами, которые лучше бы не знать.
Я бросился к документам. Поспешно перерывал содержимое, натыкался на чертежи, протоколы, какие-то журналы, записи на непонятном мне языке. Наконец, нашёл серую папку. Прочитал первую страницу — то, что нужно. Брат судьи. Всё здесь, компромат, который Рейн просила. Улики, которых хватит, чтобы снести генерала.
Я сунул папку под броню. Затушил факелы. Сложно, но рядом ваза с водой — цветы, как всегда, у властных типов. Полил пламя, вернул статуэтку. Шкаф встал на место. Всё. Чисто.
Уже собирался уходить, когда в коридоре показалась она — одна из уборщиц. Бежала, запыхавшаяся, с расширенными зрачками.
— Что случилось? — мы встретились взглядами, и я понял, что она ищет меня.
— Ты... это ты? — спросила она, едва отдышавшись.
— Да. Что произошло?
— Они раскрыты... тело нашли в подсобке... Ты должен бежать!
— Что значит "тело" ? Он был живой! Связан!
— Она разозлилась... перерезала ему горло... в подсобку зашёл другой солдат… её схватили… Они знают, что был кто-то ещё. Ищут тебя!
Я молча выругался. Всё пошло не так. Надо уходить. Срочно.
Она затащила меня в одну из комнат — спальня офицеров, судя по виду — и распахнула окно.
— Третий этаж, внизу плитка. Куда я?.. — начал я, но услышал шаги. Кто-то мчался по коридору.
— Вылезай! Лезь на крышу! Потом прыгай на соседнюю — там справишься! — зашептала она.
— Но расстояние... я же не...
Поздно. Голоса были слишком близко.
Я выбрался в окно. Черепица шаталась под ногами, но выдержала. Шёл, пригибаясь, стараясь не шуметь. Конец крыши. Соседняя — метрах в четырёх. Слишком далеко.
Снял броню, оставил там же. Остался в одной тонкой рубашке и штанах, снял сапоги. Легче — но не достаточно. В руках компромат, который может уничтожить генерала. А я зажат... Назад нельзя..
Думай, Кай… думай…
И в этот момент что-то щёлкнуло. Не в голове — в груди. Я почувствовал пульс... он замедлялся. Каждое биение становилось всё реже, будто сердце устало. Дыхание замедлилось, потяжелело, словно воздух вдруг стал густым. Обзор сужался, как будто ночь, и без того тёмная, начала заглатывать всё вокруг.
Я глянул на руки. На предплечьях начали вздуваться вены, как будто под кожей что-то начинало жить своей жизнью. В ногах — то же самое. И с каждым ударом сердца боль усиливалась. Будто кто-то сжимал мои кости, сухожилия, мышцы — и не отпускал. Невыносимо.
А потом… всё изменилось.
Картинка в глазах расширилась резко, как взрыв. Всё стало не просто чётким — кристально чистым. Не так, как иногда проявлялось зрение от генетических всплесков — нет. Это было иное. Мир словно очистился от пыли, от искажений. Я видел каждую трещинку на черепице, каждый пульсирующий капилляр на собственных ладонях.
Вены вдруг втянулись обратно, исчезли, как будто и не было. А сердце — как бешеный барабан. С каждой секундой оно гнало кровь с такой силой, будто собиралось вырваться наружу. Боль, адреналин… и чувство. Чувство силы.
— ААААААА!!! — я не сдержался. Вырвалось. Я разогнался, зная что сейчас или никогда.
У самого края крыши я зажал папку зубами — крепко, чтобы не выпала ни одна страница. И прыгнул.
Прыжок вышел не таким, как я себе представлял. Я не перелетел крышу — я врезался в водосточную трубу второго этажа. Удар грудью, металлический скрежет… но я почти ничего не почувствовал. Руки вцепились в трубу, сами собой начали тянуть меня вверх. Рывок. Второй. Я словно не чувствовал тяжести тела. Словно моё тело больше не было моим. Ни визуальных изменений, ни вспышек — просто сила. Сила, которой хватило бы разорвать в клочья целый отряд генерала.