— Тогда, раз мы определились с целями, предлагаю сторонам пригласить представителей поддержки.
Так называемые «стороны поддержки» — это хорошо образованные люди: юристы, бывшие судьи, аналитики. Они могут укрепить позицию, отбить атаку, поймать на противоречиях.
Возле трибуны генерала появилось сразу трое. Мужчина в дорогом костюме, пожилая женщина с жёстким взглядом и ещё одна — моложе, по глазам сразу видно: хищница. Эти знали своё дело. По одному только выражению лиц было ясно — за них заплачено щедро.
Я же, не раздумывая, отказался от защитника, который мог быть назначен мне от королевства. Лишний рот, способный проболтаться, здесь был не к месту. Судьи кивнули и приняли моё решение. Время начинать.
— Прошу гвардейцев королевства вызвать в суд свидетеля по имени Варис, академика столицы, — произнёс я.
Имя разлетелось по залу, вызвав лёгкий шёпот, будто пущенная стрелка задела натянутую струну. Многие узнали имя. Некоторые сразу зашептались друг с другом, а кое-кто просто застыл, всматриваясь в трибуну свидетелей.
Далеко ходить не пришлось. Варис уже был здесь. Алиса заранее всё подготовила: нашла на него компромат, надавила, вывернула его изнутри. Он знал, что откажись он — и все его тайны полетят к народу, выставив его перед обществом как предателя, лжеца и труса. Он знал, что я в курсе, и это уже связывало нас прочной верёвкой страха.
Он встал сам. Без слов, не оглядываясь. Подошёл к трибуне для свидетелей, положил ладонь на кристалл правды — гравированный осколок древней печати.
— Клянусь говорить только правду, — выдавил он.
Если выяснится, что свидетель солгал — ему отрежут язык и бросят в тюрьму на десять лет. Сурово? Да. Но страх в этом зале — лучшая гарантия честности. Потому что кристалл это лишь фальшивка. Никакого отношения к магии. Просто для красочного слова, будто он способен указать на ложь. Но нет, это просто кристалл, об этом я узнал от Рейн.
Я смотрел прямо на него. Варис стоял как человек, который уже подписал приговор себе, но надеется отсрочить его как можно дольше.
— Вы, уважаемый академик, знакомы с генералом. Расскажите суду, как именно вы познакомились и что выполняли по его личным приказам. Я-то знаю. Но думаю, всем собравшимся будет интересно услышать это из ваших уст, — сказал я, не отрывая взгляда от его лица.
Последняя фраза была нарочно острой, с нажимом. Я дал понять, что если он попробует юлить — Алиса раскроет всё.
И он понял это.
Варис закопает генерала сам.
— Десять лет назад, может, чуть больше… — Варис говорил медленно. — Тогда я только начал путь в академической среде. Ещё не был признан, многие считали мои интересы… непрактичными. Мне хотелось понять, как кристаллы воздействуют на живые организмы. На людей.
Он выпрямился, подняв взгляд к судейской трибуне.
— Генерал Люмьер сам нашёл меня. Это было после выхода моей статьи — теоретической, сухой, но с потенциалом. Он пришёл не как военный, а как… покровитель. Задал вопросы, выслушал. А потом предложил заняться этим глубже. С практикой. С его поддержкой.
По залу прошёл лёгкий ропот. Велвис, как и ожидалось, тут же ударил молоточком по камню. Он не терпел шума. Его глаза метнулись по рядам так, будто он лично пригвоздил каждого к спинке скамьи. Тишина восстановилась.
Я бросил взгляд на Люмьера. Лицо — камень. Никакой дрожи. Он смотрел, слушал, будто речь шла не о нём, а о чьей-то чужой биографии.
— Уточните, уважаемый академик, — вмешался судья Коль. — Что за «практика» была вам предложена?
— Эксперименты, — просто ответил Варис. — Мы начали тестировать свойства кристаллов на людях. На тех, кого привозили ко мне... без их согласия. Подопытные. Они не выбирали свою участь.
Шепот усилился. Судьи молчали, не останавливали. Варису позволили говорить.
— Испытуемые были из числа бедноты, бездомных… — он отвёл взгляд, — и заключённых. Генерал говорил, что у заключённых нет близких. Но когда были — им отправлялись письма. Официально: смерть от болезни, внутренний бунт, несчастный случай. На деле — они становились частью программы.
Он начал зачитывать фамилии. Я смотрел на зал — лица бледнели. Кто-то узнал. Кто-то догадывался. Потом, резко, чей-то крик:
— Это мой брат!.. Люмьер, ты ублюдок!
Мужчина вскочил с места. Судья Хоун лишь холодно бросила:
— Стража. Вывести.
Его увели, выкрикивая проклятия и обвинения, а люди начали перешёптываться. Волна сомнений покрыла зал. Реплики звучали всё громче, всё острее. Генерал впервые повёл бровью.