Я чувствовал, как нарастающее напряжение сжимает воздух. Монолог Лилии длился почти час. За это время она без тени жалости прошлась по всей верхушке королевской власти — от Нарт до Люмьера. Раскрывала грязные дела, молчаливые приказы, отписки, списанные тела невинных. И с каждым её словом судебная маска генерала давала трещину.
Система, которую он выстроил, медленно, но верно начинала трещать по швам.
Народ в зале суда начинал терять терпение. Кто-то выкрикивал проклятия в сторону генерала, их быстро выводили. Но оставались и те, кто поддерживал его и кричал, что я — монстр, которого нужно казнить. Таких становилось всё меньше, но они ещё были.
Я скользнул взглядом по присяжным. Почти все они что-то обсуждали между собой, делали пометки, записывали важные фразы. Но трое — те, на кого, как я подозревал, надавила Алиса, — сидели молча. Пусть. Надеюсь, она не зашла слишком далеко.
Лилия наконец закончила свой монолог — долгий, точный, беспощадный. Она обливала грязью всех, но подкрепляла каждое слово документами. Генерал проигрывал. И он это понимал.
Он пытался отыграться. Вызывал свидетелей — воспитателей из приюта, людей с моей работы, преподавателей и студентов университета. Все они поливали меня грязью, говорили о странностях, о жестокости, о ненависти. Очевидно — на них надавили. Но это уже не работало. После всего, что представили Варис и Лилия, доверие к генералу рушилось.
И тут он перешёл к последнему козырю.
— Я вызываю свидетеля, чей голос, наконец, достучится до вас. Того, кто был рядом с этим мутантом за стеной. Кто сейчас понял свою цель и выбрал верную сторону. Мой личный телохранитель. Рыцарь — Айрон, — сказал генерал.
Я знал, что это случится. Айрон был его последней надеждой. Его меч, заточенный против меня.
Он вошёл в зал спокойно. Серебристая броня с гербом армии королевства, уверенный взгляд, твёрдая походка. Видимо, он оправился после моего удара. Встал за трибуну, и, не дожидаясь вопросов, начал говорить.
— Я такой же, как он. Мутант. Продукт генной инженерии за пределами стен, — голос Айрона звучал ровно. Он частично снял броню, обнажив руку — она увеличилась в размерах, его глаза вспыхнули красным.
В зале раздался испуганный шёпот, кое-где ахи. Гвардейцы напряглись, кто-то потянулся к оружию.
— Этот человек способен на куда большее. Он — маг. Он быстрый, сильный. Он может поднимать мёртвых, — продолжил Айрон.
— Простите, что вы сказали? — судья Велвис приподнялся с места. В его голосе сквозило неверие.
Айрон махнул рукой, и в зал внесли… голову Эдгара.
Сердце ударило больно. Как они её нашли?.. Но главное — зачем он это делает?
— Этого человека Кай Грин поднял из мёртвых. А чтобы не было вопросов, позвольте вызвать врача, который подтвердит мои слова, — сказал Айрон.
Вошёл старик в белом халате. Принёс документы, осмотрел голову Эдгара и начал говорить с холодной уверенностью.
— Чтобы не быть многословным, покажу вам. Обратите внимание: закупорка вен — частичная, неестественная. Радужка глаз — синева, невозможная у живых. И это не всё… — он продолжал, указывая на всё новые «доказательства».
Знания Дерика внутри меня продолжали твердить, что всё это чушь, он играет на впечатлении. Эти признаки — косвенные, неубедительные. Но для зала суда… для публики… они звучали как истина.
Шёпот усиливался. Я начал улавливать фразы:
— Он нежить…
— Он с королём-личом…
— Это не человек…
Даже судьи начали смотреть на меня иначе. Как на нечто чуждое.
Я чувствовал, как почва уходит из-под ног.
— Кай Грин, находясь за пределами стен, вступил в союз с теми, кто веками убивал нас. Он умеет убеждать. Он — манипулятор. И он убивает, — сказал Айрон и стал перечислять имена. Люди, которых я действительно убил. Или которые умерли из-за меня.
Даже прозвучало имя... Рик.
Он говорил долго. Час, может больше. Слово за словом разрушая всё, что я строил. Всё, что я защищал, он знал мои слабости, он знал мои секреты. И он выдал их. Один за другим.
И толпа… она начинала ненавидеть меня.
Вот так. Один человек, которого я когда-то назвал другом. Способен уничтожить всё.
Я не знал, что делать. Не знал, как возразить. Люди верили Айрону — слишком много он знал, слишком точно воспроизводил детали, которые знал только тот, кто был рядом со мной. Нужно было что-то предпринять. Срочно и сейчас. Но в голове — пустота. Один за другим рушились аргументы, словно карточный домик под порывом ветра.
Когда Айрон наконец замолчал, судьи обратились ко мне: