— Хех... Я думал, ты поумнел. А оказывается — нет. — Генерал усмехнулся. — Когда таких, как ты, забросили в столицу, цель была в том, чтобы вы выросли среди нас. Думали как мы. Действовали как мы. Чтобы люди поверили, будто вы такие же....люди. А потом — сломали старый, пустой мир человечества, разрушили его. И ты справился... безупречно. Послушай, что происходит за стеной.
За дверями звучали крики, шум и недовольство. Толпа гудела, словно готовая сорваться с цепи. Желание поднять власть на вилы — вот что слышалось мне сейчас.
— Вы сами погубили свой дом, — тихо сказал я.
— Да что ты? — Генерал поднялся. — Если бы не ты, королевство ещё многие годы держалось бы. Ты правда думаешь, я жаждал власти ради самой власти? Конечно нет. Всё, чего я хотел — защитить людей от правды. Дать им покой и мир. Тут они живут спокойно. Никто не нападает. Они под защитой.
— Этим ты оправдываешь эксперименты на людях? Тюрьмы, убийства, заговоры, захват принцессы скели ради магических способностей... Я знаю о тебе всё, Люмьер.
— Да как ты не понимаешь?! — в голосе генерала появилась ярость. — Всё это — инструменты и средства. Люди тут в безопасности, Кай! Им не нужны знания о мире. Зачем? Что они с ними сделают? Выйдут за стены? Да я тебя умоляю! Когда ты расскажешь им всё — почти каждый всё равно останется. Наше королевство десятилетиями убивало представителей других рас. Думаешь, если кто-то выйдет за стены и скажет: «Здравствуйте, я человек из королевства», — ему улыбнутся и подадут руку? Его убьют на месте. Тут они хотя бы под защитой. В неведении. И слава богу.
— Но почему нельзя было защищать их по-другому? Не пытками, не ложью, не культом, не корпорациями, где невинные умирают из-за вашей борьбы за власть?
— Ты всё ещё ничего не понимаешь, глупый мальчишка. — Он отмахнулся. — Культы, корпорации — просто движение. Фанатики своей "истины". Апостолы изначально хотели смешения рас, рабства и прочей мерзости. Когда я пришёл к власти, я отказался от этого. Решил дать народу другую веру. Мир — в неведении. И чтобы этого достичь, мне нужны были сторонники и сила. Да, я создал фикцию: Апостолы знают истину, несут свет. А все остальные — враги. Но это была игра, в если точнее политика. Я давал людям веру и цель. Я строил оплот. Всё, что я делал... всё ради сохранения человечества. Таким, каким оно есть.
Он снова сел. Устало, почти сломленно.
В его словах было что-то... настоящее. Может, он и правда верил, что нес свет. Но способ... он выбрал путь крови, страха и лжи. Слишком много жертв.
— Я всё равно не могу принять твою позицию, — тихо сказал я.
— Знаю. Ты уже и так слишком много сделал. Ты был послан, чтобы разрушить наш мир. И ты справился. Думаешь, всё закончится сменой власти? Ошибаешься. Начнётся гражданская война. И кто с ней справится? Ты? Да ты убежишь. Как всегда. Зачем ты вообще вернулся?
— Мне нужны материалы. Разные. Но и... я не мог позволить тебе править дальше. Ты бы стал угрозой для моего нового дома.
— Понятно... — Он вздохнул. — Тогда считай, ты разрушил всё. Последний оплот человечества падёт от рук самих себя.
Он замолчал. И больше не проронил ни слова.
Мы сидели в тишине. За дверями всё громче слышались крики, шум, гнев.
А затем нас повели обратно в зал суда.
Как только мы вошли, в генерала полетели хлеб, картошки, клочья бумаги. Стража тут же встала щитом перед ним. Генерал молчал. Судьи вышли, пытаясь успокоить толпу — и их тоже начали забрасывать.
Всё выходило из-под контроля.
И вдруг — колокола.
По всему городу. Один за другим.
Сначала я подумал, что это уловка генерала. Но, взглянув на него, понял — он тоже не понимает, что происходит. Он был в шоке.
Толпа притихла. Колокола продолжали звучать. И с каждым ударом в зале становилось тише.
Что-то начиналось. Но что именно — я пока не знал.
Колокола продолжали надрываться, гулкие, резкие — будто само небо трескалось от звука. Генерал не стал ждать решения суда. Он сорвался с места и исчез в коридоре.
Из толпы ко мне вышли Алиса и Рейн.
— Что это за звук? — спросил я у Рейн.
— Это сигнал тревоги. Колокола означают нападение на столицу... — её голос дрожал, и я впервые увидел в ней настоящий страх.
Я заметил, куда направился генерал, и мы пошли следом. Несколько пролётов, и мы выбрались на улицу. Где-то со стороны южной границы уже полыхал пожар — зарево в ночи. Генерал двигался к ближайшей стене. Мы пошли за ним, но солдаты преградили путь.
— Не нужно. Пусть идут, — сказал генерал, и в его голосе не было привычной холодной власти. Он был чем-то потрясён.