— Беги, Алиса! Зови папу! — закричал мальчик и изо всей силы ударил орка ногой по лицу.
Рёв орка разнёсся по лесу, и этот звук вырвал Алису из оцепенения. Она снова побежала — слепо, отчаянно, будто под ногами у неё уже горел огонь. Когда она оглянулась, то увидела, как в чаще леса вспыхнули факелы. Они двигались, рассыпаясь по сторонам. Орки шли.
— Пааап! — вскрикнула Алиса, выскакивая на улицу своей деревни.
Стражники у входа сразу заметили её. Один из них успел подхватить девочку прежде, чем та рухнула от усталости.
— Алиса? Милая, что случилось? — склонился к ней стражник, держа её за плечи. Его голос был тревожным, но мягким.
Второй стоял рядом, нахмурившись, не понимая, что происходит.
— Там... ур’хаар... они… там... мой брат... — Алиса захлёбывалась словами, пытаясь выговорить хоть что-то внятное, но из её уст срывался только сбивчивый бред.
— Подожди, ты... — начал было второй стражник, но договорить не успел.
Его голова дёрнулась назад. Тело пошатнулось и упало с глухим стуком — стрела пронзила его шею насквозь.
— Назад! — крикнул первый стражник, оттолкнув Алису в сторону. — Враг в деревне! — и выхватил меч, звякнувший об ножны.
В ту же секунду над деревней зазвонил колокол. Словно зверь, он завыл на всю округу, срываясь в тревожный, отчаянный звон.
Деревня оживала. Из домов выбегали мужчины с копьями, вилами, мечами. Кто-то поднимал детей на руки, кто-то кричал жене.
Алиса добежала до родного порога. Отец и мать стояли у входа. Их лица были мрачны и сосредоточенны.
— Где твой брат?! — мать схватила её за плечи, взгляд был почти безумным.
— Простите, мам... Они забрали его… — всхлипывала Алиса, захлёбываясь от ужаса. — Я... это я виновата...
— В шкаф. Быстро! — скомандовала мать, встряхнув её.
— Побудь с ней, — бросил отец и повернулся к двери, но мать его остановила.
— Нет уж. Я тоже иду.
Через минуту она вышла с луком. Строгая, сосредоточенная. Это была уже не мать, а охотница — та самая, чья меткость прославилась по всей округе.
Отец был воином. Он пришёл в деревню издалека, когда Алисы ещё и на свете не было. Немногословный, сильный, способный. Они оба были готовы.
Алиса спряталась в доме. Сквозь щёлку между занавесками она видела вход в деревню. Свет факелов приближался. Сердце в груди колотилось так, будто сейчас выскочит.
Она боялась.
Но больше всего она ждала.
Ждала, что мама и папа вернут брата. Что всё кончится. Что всё будет как раньше.
Колокол бил в надрыв. Его медный голос, обычно зовущий на праздник или сбор, теперь повис над деревней похоронным набатом. Но было уже поздно.
Первые ур’хаар ворвались на центральную улицу не строем, а дикой, неконтролируемой волной. Они не просто шли — они ломали. Двери хлипких домов вылетали с треском под ударами окованных сапог. Заборы крошились, как сухие ветки. Их рев был нечеловеческим — глубокий, хриплый, полный голода и ярости, перемешивавшийся со звоном стали и первыми воплями ужаса.
Защитники деревни — охотники, землепашцы, кузнец — бросились навстречу. Отчаянная, обречённая храбрость. Они сомкнулись у колодца, копья дрожали в руках, мечи казались игрушечными рядом с монолитами мышц и звериным бешенством.
И началось.
Один из ур’хаар, с лицом, изрезанным шрамами, просто прошёл сквозь копейный наконечник. Древко захрустело в его руке, как тростинка. Следующим движением его топор — тяжёлый, как кузнечный молот, — описал широкую дугу. Не удар — сметание. Двое в переднем ряду просто исчезли в кровавом тумане и летящих обломках костей. Кровь хлынула на стену дома тёплой, липкой волной.
Рядом другой орк схватил молодого парня за голову и с размаху вдавил лицом в каменный край колодца. Раздался тупой, влажный хруст. Тело безвольно сползло вниз.
Мать Алисы действовала. Стрелы свистели, находя щели в грубых доспехах. Один ур’хаар заревел, схватившись за стрелу, торчащую из шеи, другой ослеп от удара в глаз. Но их было слишком много. Каждая стрела лишь раздражала, как укус слепня.
Отец Алисы, старый воин, бился как лев. Его меч сверкал в наступающих сумерках, отражая удары, прикрывая жену. Он сбил одного орка с ног, вонзил клинок в горло другому. Но каждый шаг врага был тяжёл, как падающее дерево, каждый удар — сокрушителен.
Алиса, прилипшая к окну, видела всё — жутко ясно. Видела, как старуху-соседку вытащили из дома и разорвали пополам, словно тряпичную куклу. Видела, как дети, выбежавшие в панике, были растоптаны в пыль тяжёлыми сапогами. Видела, как кузнеца, чьи руки ковали плуги и мечи, убили с одного удара.