Коль скоро все узнают правду. И взгляд как яд, и слово нож, и будут правы. Зачем терпеть и ждать расправы, держу я нож в своих руках, закончу все свои метания, уже недолго, вот провожу я линию ножом, началом от запястья.
И вот остались лишь мгновения, глаза зажмурив, я ожидаю одухотворения. Так нет, постойте, уточнить извольте. То был порез иль мне лишь показалось. Черта осталась, но не боле, совсем не чувствую я боли.
Металл ножа я закаляю взглядом, вновь плоть мою пронзает острие. Не дрогнул мускул на лице.
Я провожаю блеск металла, быть может след, быть может рана расскажет мне, как я ошиблась, заставит ужаснуться. Но нет ни раны, ни устрашения. Да как это возможно! Размах, удар ножа и ни следа.
Как долго плоть терзала я свою.
Безумный взгляд упал на датчик крови, исчезло без следа, что было там до коли. И в тот же миг пришло к ней озарение. Вот нижняя черта, удар ножа и будет пройдена она.
Сверкнул метал, сомкнулись веки.
03 января 2024
Рука за волосы голову взяла и подняла по ветру, уставив нос, чуя аромат ее волос. Та, что здесь была, угрозу принесла, нагнать и растерзать. Прыжок за ним другой и хищник исчез во тьме ночной.
Мелькают сосны, шумит листва, а тело Гатты, идет по следу, от жажды крови изнывая, безвольной куклой голову влача, на четвереньках пробираясь сквозь чащу леса, в обличье зла.
Вдруг тело замерло на миг. Глава поднята грязной дланью и озирается в ночи, я вижу свет, я вижу лица. На них печать пропойцы, но той, что жертвой нарекла не видно мне издалека. Все ближе-ближе пробираюсь сквозь кусты. Затем остановилась и притаилась.
Веранда, стол, на нем закуски. Спиртное выставлено впрок. И звуки песни льются из окон:
Коль в разум свой захочешь нагнать тумана. Ты путник, к нам зайди и будь как дома. И вывеска моя как свет лесного маяка, взывает и светом притяженья манит, чтоб словно мотыльки сгорели, но перед этим объятия змея вас согрели в моем уютном, проклятом, старом, но всегда так рядом, доме…
Крики, смех, чужая брань.
Кто сказал, что мне не спиться? Бокал вина? Так он мне строго наказал, что в пору мне уже напиться. Эй, проснись! И бодр будь! Возьми бокал и обо всем забудь! Вставай-ка с кресла, чертов сноб. Пойдем на воздух. Шаги неспешные и пьяный смех. Держа мужчину позади, Наталья вышла из двери. Моя, Венера! – раздался хриплый голос кавалера. Уселся на скамью и жадным взглядом Наталью пожирая, ее он на колени усадил. Она, схватив бутыль из рук его, припала к горлышку, глоток, за ним второй и третий, лишь струйка зелья тонкая стекает, с ее порочных алых губ. Ах, Игорь, ты мне ответь, как дорога я для тебя. Утробным смехом разбавляя, он ей изрек - ты жемчужина моя, на все готов я для тебя. Скажу я честно, занимательна весьма, история твоя. Улыбкой едкой одарив его, взяла бутылку со стола и вновь лишь к горлышку припала. Но пьяный взгляд окинул чащу леса, и куст сирени внимание привлек, что там скрывает листвы завеса. Напрягся взгляд и шелест слышен ей, она вдруг резко встала и ближе подошла, но жутко стало ей. В развалку Игорь подошел и лишь на ухо ей шепнул, ты, что знакома с лихом а может с бабою ягой. Твой взгляд - ну ты трусиха! Быть может заяц, быть может лис. Наталья сама не поняла, чему была напугана. Пора домой и хватит пить – промолвила она.
Как скажешь, милая моя, давай до дому провожу? Ее он обнимает и похотливо завлекает. Но тут Наталья вдруг вскипела! Ой, прочь иди, не лезь и руки убери! Метнула острый едкий взгляд, ехидно улыбнулась и в губы впилась, потом лишь подмигнула, и быстрым шагом удаляясь, слегка шатаясь, по тропке узкой побрела.
Сегодня что-то припозднилась, давно уж солнце скрылось. Но надо было донести о нашей ведьме весь перечень известий. Надеюсь, Игорь мне поверил. Как кстати, отец Иван был там, странно, легко воспринял он такие вести, но отказался на отрез от каких бы ни было воздействий.
С тропы бы не свернуть. Лишь лунный свет мне освещает путь.
Вновь шелест листьев за спиной. Да, что ж за зверь следит за мной?
Едва Наталья в чащу забрела. Сперва, свой шаг ускорила она, затем подумав миг, вдруг замерла и резко повернулась, едва приметив чей-то лик. Безумный взгляд и сердце бешено стучит. И в тот же миг, Наталья сорвалась на крик. Тропы не видит, сквозь кусты бежит и рвется платье в лоскуты, по лицу стегают ветви обвивают шею словно петли.
Гатта, глазам отрада, шея вывернута на бок, глава насажена на кол, простите позвоночник, хотя быть может это копчик, нет, постойте, все не то, смените ракурс и ближе подойти извольте, вот здесь рука, рука суставу явно не родня, ой полно, к чему вся эта болтовня. Гатта, глазам отрада, бежала рядом. Бежала рядом наблюдая и слыша Натальи зов сердечный – «Приди и забери, из груди освободи! В темнице я заточено, в угоду плоти порабощено».