На оккупированной территории
Однако пора вновь вернуться к уже цитированному обвинительному заключению, чтобы выяснить, каким же образом, «выполняя боевое задание», летчик оказался на территории, «временно оккупированной немцами». На сей счет я отыскал-таки соответствующий документ — доклад «Примеры героических дел комсомольцев 269-й истребительной дивизии». Читаем вместе:
«2 августа 1942 года истребители громили немецкую автоколонну. Над самыми головами немцев проносился Михаил Косса, скашивая врага очередями своих пулеметов. На дороге становилось все больше разбитых машин, на полях все больше убитых немцев. Наконец боеприпасы иссякли. Товарищи ушли на восток, а Михаилу надо было посмотреть результаты штурмовки. Очнувшись от ударов, немцы стали приходить в себя и открыли ураганный огонь по советскому истребителю. Четыре снаряда взорвались в плоскости. Горящий бензин растекался по крылу и, подхватываемый ветром, распространял огонь по всему самолету. Огонь забрался в кабину и, как ни старался смелый летчик дотянуть до своих, ему не удалось это. Он выпрыгнул с парашютом и приземлился на сарай, вывихнув ногу».
Сарай, как выяснится скоро, принадлежал Раисе Сук. В числе 22-х свидетелей, напомню, она, в ходе расследования уголовного дела якобы изобличила преступную деятельность Героя. А вот в 1942-м сельчанка вела себя иначе, дважды вызволив из полиции свалившегося на ее сарай с небес пилота. Каким образом? А она оба раза заявляла оккупационным властям, что арестованный — ее муж.
Через пять месяцев, с приходом Красной Армии, Михаил Коса вернулся в свой полк и, пройдя все проверки, был допущен к боевым вылетам. А весной 43-го его фамилия загремела по всему фронту: вылетев на перехват идущей на Краснодар немецкой воздушной армады, шестерка гвардейских «Яков», в состав которой входил и Михаил Коса, атаковала сто (!) самолетов противника. И, рассеяв их, сбив девять самолетов, без потерь вернулась на свой аэродром. Вот так агент гестапо! Вот так пристроился на теплом местечке, пробравшись на службу «в одну из частей Донского фронта».
Зачем полетел на родину графа Дракулы
В 1949 году летчик-гвардеец заканчивает Высшую офицерскую школу штурманов Военно-воздушных сил и в мае, в чине майора, получает назначение на должность… командира звена учебного центра Добровольного общества содействия авиации, расположенного в Киевской области, — с одновременным зачислением в резерв ВВС. Героя войны, которому осенью должно было исполниться всего лишь 28 лет, просто-напросто вышвырнули из военной авиации.
Какого-то высокопоставленного штабного болвана, видимо, смутило пятимесячное пребывание Михаила на территории, «временно оккупированной немцами».
Михаилу бы переждать смутные времена, отсидеться на заштатном аэродроме под Киевом, но он поступает по-своему: 24 сентября, изрядно выпив, он, поцеловав дочь, заплакал и стал одевать новое обмундирование. А потом, прихватив топографическую карту, ушел из дома, несмотря на протесты жены Анастасии Савельевны, которой бросил перед уходом: ты, мол, запомнишь сегодняшнее число.
Сам Михаил на допросе объяснит потом следователю:
— Уходя от жены, я имел в виду пойти на аэродром, сесть в самолет и улететь. Куда, сам не знал. А когда сел в самолет, то принял решение лететь за границу, т.к. в этот момент прорвалось мое озлобление за понижение в должности, за переводы из одной части в другую, за недоверие.
Можно предположить, что в полете Герой протрезвел, ведь, приземлившись в румынской Сучаве [это родина графа Дракулы], он попросил выдать ему «два ведра бензина, чтобы немедленно возвратиться в свою часть и скрыть пребывание за границей».
Бензина никто не дал, а прибывшие на аэродром сотрудники румынской милиции задержали Михаила и передали его советским властям.
Следователь, который вел дело перелетчика, в обвинительном заключении предлагал дать ему 25 лет. Однако судьи военной коллегии 20 апреля 1950 года объявили такой вердикт гвардии майору, Герою Советского Союза Михаилу Косе:
«Лишить воинского звания майора и подвергнуть высшей мере наказания — расстрелу… Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».
Предположительное место захоронения безвинно расстрелянного Героя — Донское кладбище в Москве.
Полностью реабилитирован Михаил Коса 1 июня 1966 года.
В тему
«Один класс. Одно небо»
Осенью 2014 года в селе Малокатериновка открыли мемориал, посвященный героям-летчикам Великой Отечественной Войны. Семь асов, уроженцев Малокатериновки, когда-то учились в одном классе местной школы. Поэтому и назвали мемориал «Один класс. Одно небо». Памятник выполнен из гранита, на котором изображены портреты героев. А сверху композицию дополняют винт и крыло истребителя «Ла-5».
Мемориал расположен недалеко от памятника «Скорбящая мать» и братской могилы солдат, погибших при освобождении Малокатериновки в 1943-м году.
Герой Советского Союза Михаил Коса
Мемориал в Малокатериновке
История 41-я. «Я твоего героя сотру в порошок!»
Такими словами пригрозил Лаврентий Берия жене Героя Советского Союза, летчика из запорожского села Акимовка, Сергея Щирова. И упек его в тюрьму на… 50 лет
Имя уроженца запорожского села Акимовка [ныне поселок городского типа, райцентр] Сергея Щирова можно поставить рядом с именами прославленных воздушных асов Покрышкина и Кожедуба. Не случайно ведь в войну вышла агитационная книга с красноречивым названием: «Бить врага по-Щировски».
К началу зимы 42-го инструктор по технике пилотирования 87-го истребительного полка [236-й истребительной дивизии Юго-Западного фронта] капитан Сергей Щиров совершил 258 боевых вылетов, сбил лично 14 и в группе три самолета противника. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 13 декабря 1942 года, на пять месяцев раньше, чем будущему маршалу авиации, трижды Герою Советского Союза Александру Покрышкину, ему было присвоено звание Героя Советского Союза.
В родную Акимовку во время войны летчик-истребитель Щиров заглянул лишь однажды осенью 43-го, когда его полк громил и над Мелитополем, и над Акимовкой коршунов Геринга. По воспоминаниям тети Героя, Эмилии Фоминичны Кандыбкиной [ныне, увы, покойной], в какой-то из дней она заметила, что к дому, резко снижаясь, приближается самолет. Ну и помахала ему красным платочком: привет, мол, тебе, сталинский сокол, от акимовцев огромный. А самолет вдруг взял да и приземлился прямо в огороде Эмилии Фоминичны. Нетрудно догадаться, кто свалился к перепуганной женщине: ну, конечно, ее племянник, Герой войны!
Так у Сергея судьба сложилась, что, рано оставшись без отца и не ужившись с отчимом — джанкойским [это Крым] железнодорожником, он вернулся домой в Акимовку и поселился у тети — родной сестры матери. Она Сережу и в Мелитопольский аэроклуб впоследствии провожала, и в Качинскую военную авиационную школу летчиков. А вот о том, что племянник уже в первые дни войны сбил два самолета противника, Эмилии Фоминичне, видимо, не было известно: очень уж редкими были весточки с фронта. Не принесла полевая почта и сообщение о том, что через год Сергей Щиров стал самым результативным советским летчиком-истребителем на Кавказе.
На переломном же [в нашу пользу] этапе войны, осенью 44-го, Сергея Сергеевича, уже подполковника, вызывали с фронта в Москву и предложили стать инспектором Военно-Воздушных сил. Летчик-запорожец согласился и принял на генеральскую должность в неполных 29 лет!
В летной биографии молодого инспектора был к тому моменту и такой немаловажный эпизод: по заданию Сталина он в одиночку, в сложных метеоусловиях, совершил перелет на Динарское нагорье в Югославии и вывез из окружения будущего главу югославского государства Иосипа Броз-Тито. За свой беспримерный перелет Сергей Щиров вскоре станет кавалером высшей воинской награды Югославии — Партизанской Звезды 1-й степени. Благодарный Тито не забудет поступок летчика. Спустя время, узнав, что над головой Сергея сгущаются грозовые тучи, югославский лидер предложит ему — через личного пилота, покровительство. Щиров от предложения остаться в стране, которая присвоила ему звание народного героя, вежливо отказался.