*генерал-майор Николай Яковлевич Приходько — и.д. начальника штаба 5-й армии;
*Герой Советского Союза, генерал-лейтенант Андрей Леонтьевич Бондарев — командир 17-го гвардейского стрелкового корпуса;
*генерал-лейтенант Трофим Калинович Коломиец — командир 54-го стрелкового корпуса;
*Дважды Герой Советского Союза, генерал-лейтенант Петр Кириллович Кошевой — командир — последовательно — 71-го стрелкового корпуса, 36-го гвардейского стрелкового корпуса;
*Герой Советского Союза, генерал-лейтенант Иван Ильич Людников — командир 15-го стрелкового корпуса;
*генерал-лейтенант Иван Ильич Миссан — командир 1-го гвардейского стрелкового корпуса;
*генерал-майор Иван Андреевич Рубанюк — командир 10-го гвардейского стрелкового корпуса;
*Герой Советского Союза, генерал-майор Николай Павлович Симоняк — командир 30-го гвардейского стрелкового корпуса;
*генерал-лейтенант Александр Иванович Утвенко — командир 31-го гвардейского стрелкового корпуса;
*генерал-майор Никифор Гордеевич Хоруженко — командир 15-го гвардейского стрелкового корпуса.
А еще родом из Украины были:
Герой Советского Союза, маршал Советского Союза Григорий Иванович Кулик, командовавший в 1941 году войсками 54-й отдельной армии, но лишенный в 1942 году геройского звания, маршальского чина и всех наград и расстрелянный 1950 году [восстановлен в званиях и в правах на награды в 1957 году];
маршал Советского Союза Климент Ефремович Ворошилов, который в сентябре 1941 года лично водил морских пехотинцев в штыковые атаки, а в 1944 году стал единственным членом Государственного Комитета обороны СССР, выведенным из состава ГКО за все время его существования.
***
Дневниковая запись, сделанная мной в 2010 году:
Моя мама, Мария Украинченко, войну закончила под Кенигсбергом — на берегу залива Фриш Гаф, и домой, в Черниговскую область, вернулась с погонами старшего лейтенанта медицинской службы и орденом Красной Звезды. О военных буднях мама вспоминала очень неохотно. Но об одном бое, который пришлось принять ее медсанбату на территории Польши, иногда рассказывала.
А произошло вот что. По какому-то странному стечению обстоятельств полевой медсанбат мамы оторвался от основных войск и выехал к небольшой деревушке. Выяснив у местного народа, куда направилась основная колонна [с бронетехникой и артиллерией], машины с красными крестами покатили дальше — туда, куда их направили сельчане. И угодили… прямо к немцам. Вероятно, каким-то образом опередив даже передовые части.
Начался расстрел медсанбата. Как вспоминала мама, фашисты с какой-то дикой яростью накидывались на раненых, которые не могли оказать серьезного сопротивления, и добивали их буквально в упор. И уничтожили бы, наверное, всех, если бы, наконец, не подоспели наши. Увидев на трассе растерзанный советский медсанбат, наши бойцы не просто разгромили фашистов, они их — вместе с техникой, разумеется, стерли с лица земли.
По воспоминаниям мамы, ожидая помощи, оставшиеся в живых медики медсанбата и раненые бойцы вынуждены были ночь пролежать в снегу.
Кстати, когда начальник медсанбата заполнял наградной лист на мою маму, он в этот достаточно сухой документ вписал от души: «Проявляла исключительную заботу и любовь к раненым. Достойна правительственной награды — ордена Красная Звезда».
Приблизительно в это же время на Балтике участвовал в высадке морского десанта на занятый немцами берег мой отец, красноармеец Григорий Шак, который на фронт ушел тоже из Черниговской области [мама и отец были родом даже из одного района, но до войны не встретились]. К сожалению, наше командование недооценило тогда силы врага: фашисты яростным огнем не позволили десантникам зацепиться за берег. Десант был разгромлен. Тяжелое ранение в живот получил единственный из оставшихся на воде десантников — мой отец. И он принял единственно правильное решение — поплыл в открытое море. Надеялся, что его заметят с катеров, которые должны были доставить десантникам боеприпасы.
Отцу повезло: с одного из катеров, подошедших к вечеру к месту высадки десанта, глазастый морячок заметил в море раненого десантника. Отца спасли и отправили в госпиталь.
…Мои родители, царство им небесное, в счастливом браке прожили более сорока лет. А если бы кто-то из них не дожил до Победы, не вышел бы победителем из своего самого решающего боя, о котором я рассказал, для меня это было бы самое страшное, что могло произойти на той страшной войне: ведь я бы тогда не появился на свет!
*
А это — запись из 2015 года:
По почте получил фотографию брата моего отца — героя войны с немцами, гвардии старшины Василия Шака, который — по нелепой случайности, трагически погиб в середине семидесятых годов. Я с ним встречался однажды — в 1975 году, когда с отцом и матерью приезжали к нему в гости из Приморского края — в село Ковпинку Новгород-Северского района Черниговской области.
Когда мой дядя, воевавший с 1941 года, вернулся с войны домой с победой, он, узнав, что еще в 1941 году [!] коммунисты расстреляли его отца — и отца моего отца [и моего деда, соответственно], он побежал убивать бывшего председателя сельсовета, по доносу которого был расстрелян Григорий Шак, отец братьев-фронтовиков: гвардии старшины и кавалера орденов Красной Звезды и Славы Василия Шака, и красноармейца Григория Шака [моего отца], получившего тяжелое ранение при высадке морского десанта на Балтике.
По рассказам отца, который был младше своего брата Василия на пять лет, я знаю, что только благодаря сельчанам, которые буквально повисли на гвардии старшине и упросили его не брать грех на душу, мой дядя не убил ту гниду собственноручно.
А сегодня, спустя годы и десятилетия, дети, внуки и прочие родственники тех председателей сельсоветов ведут войну на Востоке Украины против детей и внуков героев войны с немцами — против меня, т.е., и таких, как я.
А ну-ка, отыщем ответ с одного раза, за кем будет победа.
Героям слава!
*
Моего деда Григория Шака забрали в НКВД на следующий день после того, как он отказался выходить в заградотряд: был, оказывается, в начале войны в украинских селах такой идиотизм — выставляли заградительные отряды из местного населения против немцев. Мой дед Григорий, работавший пастухом в колхозе в то время, заявил однажды председателю, что в отряд такой не пойдет — у него, мол, сын воюет [мой дядя Василий] и этого достаточно. А он просто за день намаялся с овцами — отдохнуть желает.
…На следующий день после ареста деда мой отец понес в райцентр — в Новгород-Северский, передачу для арестованного. Её, однако, не приняли. И отказ объяснили одной фразой: «Ему уже ничего не нужно!»
Деда моего на этот момент уже не было в живых — его расстреляли.
Вот такая печальная история моего деда Григория, которому тогда было меньше лет, чем мне сейчас.
Григорий Шак и Мария Украинченко — мои отец и мать
Наградной лист Марии Украинченко: «Достойна ордена Красная Звезда»
Василий Шак, мой дядя — старший брат моего отца
Наградной лист Василия Шака: «Заслуживает ордена Красная Звезда»
Наградной лист Василия Шака: «Заслуживает ордена Славы»