Пленница
Кто-то пытался влить ей в рот вино. Получалось плохо. Оно попадало куда-то мимо, да еще горло сдавил спазм. Принцесса закашлялась и инстинктивно подняла голову, приходя в чувство.
Она лежала связанная по рукам и ногам в маленькой палатке, расположенной, конечно же, прямо на палубе судна.
Снаружи доносились мужские голоса и скрип корабельных снастей.
Рядом с собою она увидела худощавого молодого человека в сутане.
— Слава Иисусу и Деве Марии, вы пришли в себя! — обрадовался он. — Молю вас, ваше высочество, выпейте это вино, оно поможет вам согреться и вернёт силы.
Он снова поднес чашу к губам Вив.
— Лучше развяжите меня, святой отец, — попросила она. — Мне очень больно.
Это было правдой. Веревки, и без того крепко стянутые, впились в мокрую кожу, причиняя почти невыносимую боль.
— Вы обещаете вести себя благоразумно? — мягко спросил он. — Поймите, вам все равно не удастся сбежать. Не причиняйте себе еще больше страданий, молю вас!
Она кивнула.
Молодой священник не решился требовать клятв от королевской дочери и молча перерезал веревку, стягивавшую ее запястья, затем освободил и ноги.
Пока Вив пила вино, с трудом удерживая чашу онемевшими от боли руками, он говорил:
— Мое имя отец Фарон. Я капеллан его милости Адемара. Пожалуйста, переоденьтесь в сухую одежду, ваше высочество! Она вот здесь, в сундуке, там же есть и меховые одеяла. Вам нужно обогреться.
К сожалению, здесь нет женщин для услуг, и взять их негде, но путешествие продлится не долго. Я пока оставлю вас, а потом, если вам будет угодно, вернусь.
Оставшись одна, Вивиана с трудом подняла крышку сундука.
Она и не представляла раньше, что снять намокшее платье и переодеться в сухое может быть так трудно, что это может занять много времени. Но сейчас покрытые синяками и кровящими ссадинами руки еле слушались ее.
Наконец удалось освободиться от мокрой одежды. Когда снимала платье, что-то зацепилось за рукав. Это был браслет, подаренный Мартином. О, конечно же, он тоже не хотел потеряться в этом враждебном мире! Вивиана едва не разрыдалась, прижимая украшение к губам. Некоторое время она сидела в изнеможении, закутавшись в одеяло из волчьих шкур. О нет, она не будет плакать. Она будет думать, как вернуться домой и точно что-нибудь придумает.
Нужно было заставить себя встать и одеться. Поговорить с этим капелланом Фароном и искать пути к спасению. Сказав себе, что времени не так уж много, принцесса вновь подошла к сундуку. Все платья были очень красивы, а рубашки — из тонкого белого полотна. Сейчас она предпочла бы что-то более простое и практичное, еще лучше — мужское, но таких вещей тут не было.
Вивиана выбрала темно-синее платье из тонкой шерсти, поверх него накинула теплый плащ.
Ее золотой венец лежал здесь же. Принцесса, как смогла, причесалась найденным в сундуке гребнем, заплела косу и надела венец. Пусть ее враги ни на минуту не забывают, кто она!
В сундуке нашлось и небольшое зеркало из отполированного серебра. Из него на Вив глянуло лицо — ее и в то же время не ее. Очень бледное, под глазами синева, на виске ссадина, но главное, что ей понравилось — она не выглядела испуганной!
Стоило принцессе выглянуть из палатки, как перед нею тут же скрестились копья воинов, охранявших вход.
Она велела позвать священника и отступила обратно. Хорошо, что поблизости не было Адемара. Его присутствие она сейчас не выдержала бы.
Священник явился сразу же. Теперь Вивиана могла разглядеть его получше. Молодой, невысокий, скорее хрупкого сложения, с серьезными карими глазами. Сутана из дорогой ткани, новая. Видимо, должность свою при Адемаре получил недавно и дорожил ею.
— Я благодарю вас за помощь, святой отец, — сказала принцесса. — Я вижу, вы знаете, кто я. Почему же вы молчите, когда принцессу Франции похищают, чтобы против воли выдать замуж?
— Я все понимаю, — кивнул он. — Но я, как и все люди на этом судне, нахожусь на службе у герцога Фландрского и не могу перечить ему! Все, что вам будет угодно, кроме помощи в побеге отсюда, я готов сделать для вас, моя госпожа.
— Но неужели вы даже не пытались вразумить Адемара? То, что он творит, противно законам божеским и человеческим! При нападении уже погибли люди, но жертв будет ещё больше, когда вас догонят.
— Я буду молиться об упокоении душ погибших, — с грустью ответил он. — Но, думаю, вас хоть немного утешит, что никто не давал приказа уничтожить всех ваших людей. Погибли те, кто был возле вас и сопротивлялся.
— Почему так часто гибнут лучшие? — чуть слышно сказала она.
— Все свершается по воле Господа!
— Потому я и уверена, что меня освободят, а на похитителей падёт божья кара.
— Желаете ли вы чего-нибудь, ваше высочество? — сменил тему капеллан. Он и так уже сказал ей достаточно. — Может быть, вы голодны? Здесь нет большого разнообразия блюд, но копчёный окорок, лепешки и фрукты для вас найдутся. На борту есть и козы, утром вы сможете попить молока.
Вивиана попросила принести что-нибудь и оставить ее одну.
Сейчас у неё пробудился аппетит, и она должна восстановить силы, чтобы сбежать отсюда.
— Теперь уже вечер? Наверно, стемнело? — спросила она безучастным голосом, когда отец Фарон принес блюдо, нагруженное едой. Пусть думает, что она готова смириться со своей участью.
— Почти ночь, моя госпожа.
Значит, времени прошло много. Погоня будет вот-вот отправлена. Или это уже сделано.
— Что ж, благодарю вас, теперь я сама.
Оставшись одна, Вив яростно откусила сразу половину яблока.
При попутном ветре к утру они будут очень далеко.
Но затем она сказала себе, что этот же ветер будет подгонять и корабли, которые пошлют ей на выручку.
О, вот за что должен поплатиться проклятый Адемар, так это за страдания, которые теперь перенесет ее матушка! Если с нею или ребенком что-нибудь случится… о, тогда она, Вив, просто раздерет Адемара на куски!