Но вернуться во дворец в этот вечер ему не пришлось.
Издали, ещё не доехав до моста, он увидел, как из распахнутых ворот вылетел отряд в полном вооружении.
Впереди мчался воин на мощном гнедом жеребце, в шлеме с алым султаном. Не узнать Готье было невозможно.
Поравнявшись с Мартином, Рыжий рыцарь резко остановился, поднимая коня на дыбы.
— С Вивианой несчастье! — крикнул Готье.
На поляне у реки, где ещё совсем недавно готовился ужин и царило всеобщее веселье, теперь слышался горький плач. Трупы, которые уже успели выловить, лежали здесь же. Среди них были воины и несколько девушек принцессы. Выжившие фрейлины рыдали над ними.
— Все эти воины заколоты, — мрачно говорил Готье. — Женщины тоже, хотя вот одна или две задушены, видишь, как сломаны шейные позвонки? Кто-то должен был быть основательно подготовлен…и знать, что принцесса приедет сюда сегодня.
И он, и Мартин понимали, что принцессы среди погибших, скорее всего, не окажется. Она должна быть в руках похитителей, и их следовало догнать.
— Молю вас, мессиры, выслушайте меня! — раздался слабый голосок.
Говорила лежавшая на земле белокурая девушка, которую только что спасли и перевязали.
Она была очень слаба, и Мартин влил ей в рот вина из фляги.
— Говорите же, милое дитя! — молил он, поддерживая ее за плечи. — Знаете вы что-нибудь об участи принцессы? Ведь она жива? Вы знаете, кто забрал ее?
— Я оказалась рядом с ее высочеством, когда мы перевернулись, — шептала фрейлина. — Меня оглушило ударом. Принцесса поддерживала меня, и вот, когда я начала приходить в сознание… О небо, какой ужас, сколько крови!
Девушка горько разрыдалась, вцепившись обеими руками в тунику Мартина. Она была такой же юной, как Вивиана.
— Чужой корабль, мессир… В тумане они сбросили нас в воду. Я думала, что это случайность, что они нас спасут… а они стали добивать! Принцесса сопротивлялась, но двое куда-то утащили ее, а я, оставшись без поддержки, да и от ужаса, снова лишилась чувств. Наверно, это меня и спасло, меня приняли за труп!
— Эти негодяи говорили что-нибудь? Ну, может, переговаривались между собой?
— Да, они что-то говорили друг другу.
— На каком языке? Это были не норманны?
Девушка села и принялась тереть виски ладонями.
— Они говорили на нашем языке, но не как мы разговариваем здесь, в Нейстрии. Где-то я слышала подобную речь, мессир! И совсем недавно. Я вспомню…
— Прошу вас, милая девушка, вспомните! — опять взмолился он.
Бедняжке, видимо, было сейчас во вред даже малейшее усилие, но, погружаясь в бесчувствие, она едва слышно прошептала:
— Его светлость Адемар… так говорил.
Поручив девушку заботам ее подруг и монахинь-бенедиктинок, которые примчались во главе с аббатисой, Мартин отозвал в сторону Готье.
— Да, это, скорее всего, так и есть, — сказал тот, выслушав его. — Вот ведь жабенок поганый! Я выясню, от кого он узнавал о перемещениях Вив. Но теперь — срочно в погоню! Думаю, мы ещё сможем ее отбить.
— Для этого нужно судно, да и у этого подонка уже есть фора по времени! Думаю, пока вы будете готовиться, мне лучше пуститься в путь уже сейчас. Буду ехать всю ночь берегом реки и, может быть, утром что-то узнаю от местных. Любое большое судно обращает на себя внимание.
— Да, езжай, — кивнул Готье. Он приказал оруженосцу подать карту и развернул ее.
— Скажу Изабелле, чтобы отправила следом твоих оруженосцев, а пока дам тебе двоих людей. На всякий случай условимся: мы возьмем тебя на борт вот тут, где река поуже. Поблизости там есть небольшой монастырь св. Франкона, а вот тут селятся монастырские литы, на это и ориентируйся. Берите факелы, ночь будет темная!
— Скажи также принцессе Изабелле, что я отдам жизнь, но верну ее сестру!
Мартин уехал.
Спустя полчаса по дороге прогрохотали копыта восьмерки лошадей, впряженных в огромный дормез.
Королева и принцесса Изабелла соскочили почти на ходу и кинулись к реке.
Поиски
Итак, среди погибших Вивианы не было.
Сомневаться в том, что похитителем был Адемар, тоже не приходилось.
Королева понимала, что ее дочь находится на пути во Фландрию.
Уже завтра, при попутном ветре, самые быстроходные и маневренные нейстрийские суда под командой Готье догонят хольк Адемара. В это хотелось верить, но у Азарики и Изабеллы сердца сжимались от тревоги и неизвестности.
Бог весть, что придется перенести Вивиане в плену!
— О, только бы она потерпела, ничем не разозлила этого подлеца, — шептала королева. — Я боюсь, что он будет с нею жесток, если Вив проявит свою вспыльчивость…
— О мама, мы должны молиться, чтобы этого не случилось! Я думаю, что уже завтра вечером мы отобьём ее, — говорила Изабелла.
Она ещё на берегу заявила, что отправляется на выручку вместе с Готье.
— Неизвестно, что с нею может произойти в руках негодяя, — твердо сказала Изабелла, заранее отметая любые возражения. — И ей может понадобиться помощь, которую она согласится принять только от меня!
И глаза кроткой Изабеллы из серебристых стали стальными, даже свинцовыми, как грозовые тучи — верный признак гнева.
— Опасаться за меня нечего, — убеждала она. — В погоню Готье снаряжает три судна, на которых нам и флотилия норманнов была бы нипочем.
Она старалась выглядеть спокойной, но понимала: освободить ее сестру — дело непростое, и пока Вив не будет в Компьене, живая и невредимая, они ни в чем не могут быть уверены.