- Расскажешь о себе? - cпросила Вив. – Только то, что сам захочешь!
Ей нравилось, как он говорил. Вместе с Анри они могли часами завороженно, как дети, слушать рассказы бывшего мельника. Эти брат и сестра в большей мере, чем кто-либо еще в их семье, испытывали интерес ко всему загадочному, труднообъяснимому, балансирующему на грани света и тьмы. Теперь Вив догадывалась, откуда у ее брата такая неистощимая фантазия. Анри мог часами рассказывать старинные легенды и сказки, которых знал огромное количество. У него они получались порой интереснее и страшнее, чем у местных стариков, ибо он часто переиначивал их на свой вкус, мастерски вплетая в повествование новые подробности, взятые из книг язычников-греков, а то и просто выдумывая от себя. Большего шутника и выдумщика, чем этот ее брат, трудно было вообразить! В историях, которые Анри с детства был мастер сочинять, носились по небу стаи громадных птиц с железным оперением, умевшие изрыгать огонь, как василиски; по земле мчались диковинные звери с туловищем и копытами, как у коня, но с человеческим торсом, руками и головой; шаловливые феи и дриады в прозрачных одеяниях и коварные эльфы в золотых коронках ночи напролет танцевали на лунных полянах, увлекая в хоровод неосторожных путников; порождение ведьм и оборотней - волчьи наездницы распускали косы, седлали самых огромных и свирепых зверей и катались по дубравам до первого рассветного луча, а там уж прятались под лесными мхами до следующей веселой и разгульной ночи!
Теперь старый Одвин вечерами, сидя у очага, рассказывал им бретонские легенды, такие же древние, как сама земля таинственной Арморики.
О том, как прекрасно лесное озеро под названием Зеркало фей, как загадочно мерцают его кристально прозрачные воды, в которых волшебницы стирают белье.
О Долине без возврата, куда могущественная волшебница Моргана заманивала молодых рыцарей, и лишь тот мог вернуться оттуда, кто ни разу не изменил своей возлюбленной ни делом, ни помыслом.
О гномах-гориках – хранителях подземных сокровищ, что живут на заброшенных капищах друидов или в подземельях древних замков. Эти существа, несмотря на свой малый рост, очень сильны и шутя поднимают гигантские валуны и обломки скал, громоздя их друг на друга.
О ночных прачках – злых духах, стирающих ночами саваны умерших, и демонах-чудовищах Муриоше, которые могут превращаться в любое животное и заманивать человека в топи болот или глубокую пропасть.
Но самым страшным считается костлявая старуха Анку – ужасный дух смерти, которого бретонские крестьяне боятся больше всего на свете, ибо по ночам она собирает в свою повозку человеческие души, чтобы низвергнуть их в самые бездны преисподней…
Но все это были лишь сказки, а настоящая жизнь более сурова хотя бы по той причине, что злые силы не расточаются с первым лучом Солнца, не страшатся пения первых петухов!
Пока Одвин, этот редкий гость в королевстве западных франков, занимался целительством и вечерами у очага рассказывал Вивиане и Анри о своей Бретани, во владениях Карла Простоватого, в монастыре Святого Ангильберта, произошли совсем другие события.
Лжемонах – единственный, кто из людей аббата Маркульфа остался в живых, доставил мертвые тела своих сообщников, как ему было велено, к воротам монастыря.
Только оказавшись здесь и услышав скрип цепи подъемного моста, этот человек полностью осознал, что каким-то чудом вернулся не только живым, но и невредимым. Зная Эда, он всю дорогу не мог поверить в случившееся и ждал, что сзади прогрохочут копытами мощные кони всадников короля, и он останется лежать у обочины изрубленным и бездыханным. Хотя ничто не мешало королю отдать такой приказ там, в усадьбе, или сделать еще хуже. К примеру, приказать, чтобы наемнику отрубили руки или каким-то другим способом изувечили. Взгляд короля не сулил никакого милосердия, но рядом с ним, чуть позади, стояла она. Любимый королевский оборотень. Ведьма, тонкими белыми пальцами коснувшаяся в тот миг могучей руки короля. Ее губы слегка шевельнулись, и можно было скорее угадать слова по их движению, нежели расслышать:
- Довольно смертей на сегодня.
- Убирайся, - король указал наемнику в сторону дороги.
В обители навстречу поспешил приор, которому уже сообщили о страшном грузе.
Властно махнув рукой, чтобы отошли подальше любопытные послушники и служки, приор сдвинул дерюгу, которой были прикрыты задеревеневшие тела.
Маркульф с неестественно вывернутой шеей, заколотый Хравн, чьи полуоткрытые глаза сохранили выражение сатанинской злобы, второй наемник – с дико выпученными глазами, весь посиневший.