- Тогда бы они меня не оставили в живых, - возразил Винифрид. – Добили бы или тоже увезли с собой.
- Что верно, то верно, - мрачно подтвердил испанский оруженосец. – Отрубленная голова христианина – нужная вещь для них, за каждую нечестивый эмир платит деньги!
Он не сказал, что еще разберется с часовыми, которые не заметили чужаков на подходе к селению. Или это были не чужаки, и потому не внушили подозрений?
Франкам пришлось разделиться, ибо было неизвестно, по какому из двух путей двинулись похитители.
Они искали до темноты. От пастуха, гнавшего коз с горного пастбища, удалось узнать: он приметил двоих всадников, один из которых вез перекинутого через седло человека. Кто это был, он не понял, тогда уже начинало темнеть. Однако направление, в котором они двигались, сумел указать.
Франки бросились туда, но уже наступала ночь, а не зная дороги, они рисковали погибнуть в каком-нибудь ущелье. Оставалось укрыться в пещере и ждать утра, но Винифрид, не находивший себе места от тревоги, продолжал бродить с факелом в руке между холмами, вслушиваясь в каждый шорох.
Сердце замерло в груди, а затем подскочило и будто оборвалось, когда он услышал приближающийся стук подков. Ехал один всадник. Рассвет уже был близок, он почти без труда различил Вивиану и кинулся навстречу.
- Ох, Винифрид! – вскрикнула она, когда он снимал ее с коня. – Ты жив!
- И ты… Прости меня, Вив, я не должен был это допустить! Как ты вырвалась от них?
- Мне помогла…
Вив осмотрелась, но волчицу не увидела.
Да и могло ли быть иначе, если над горами вставало солнце!
- Мы не попрощались… - с грустью прошептала она. – И я даже не поблагодарила!
- Ты о ком, Вив? – Винифрид обеспокоенно всматривался в ее лицо. – С тобой все в порядке? Что произошло?
- Ах, это долго объяснять, Винифрид, давай потом! Скажи мне, где все наши? И что там, в селении?
- Да, сейчас главное, что ты сбежала от негодяев! Но смотри, что это такое?
Он указывал на следы волчьих лап.
- Следы совсем свежие! Но минуту назад их здесь не было… как и зверя!
- Я расскажу тебе все, но позже! А сейчас, прошу тебя, давай вернемся.
- Вернемся, но в деревне все знают, что тебя увезли. Расспросов будет не избежать, и уж точно ты не сможешь предстать перед Мартином с закрытым лицом, когда он соберется тебя расспросить. А он это сделает!
- Да, все так.
Вив только теперь почувствовала, как устала, как измучила ее душу не только опасность, которой подвергалась ее жизнь, но гораздо больше – ревность и сомнение, терзавшие душу!
- Придется во всем открыться ему, - сказала Вив и понурила голову. – И нарушить слово, которое я дала отцу!
- Но сейчас это не зависит от твоей воли, - возразил Винифрид. - При таких обстоятельствах, думаю, тебя никто не упрекнет...
- Ты же знаешь моего отца! Да и меня, если на то пошло. Но сказать придется, иначе все запутается так, что уже не развяжешь! Я откроюсь Мартину, а потом – будь что будет. Главное – я отдам ему свиток!
Она коротко рассказала обо всем случившемся.
- Так значит, это Ивальдо приказал тебя увезти!
- Да, он решил, что я за ним слежу.
- И почему-то слежка страшила его, если решился на такое! – добавил Винифрид.
- Думаю, у него есть что скрывать, и свиток, который я нашла, будет разгадкой. Это карта крепости с подробными пояснениями. Той самой крепости, которую ищет Мартин!
Франкские воины, обеспокоенные долгим отсутствием Винифрида, пошли следом за ним.
Трудно описать всеобщую радость, когда они увидели свою принцессу. Вив обняла каждого и нашла в себе силы улыбаться, уверяя, что ничего дурного ей не сделали, она и испугаться по-настоящему не успела!
Однако сердце терзала боль. Теперь надо было возвращаться в лагерь и сделать то, что казалось ей самым трудным. Встретиться с Мартином, рассказать ему все и отдать свиток. О нет, она не будет ни о чем спрашивать и напоминать, ведь все можно прочесть в его глазах! Дальше она боялась загадывать. Знала лишь одно – она приехала сюда, потому что его жизни грозит опасность. Чтобы спасти его, она преодолела такое расстояние, и уговорила помочь Анри и Винифрида, и они тоже рискуют своими жизнями. Поэтому отступить теперь – значило бы предать их и унизить свою любовь!
Но в селении Мартина не оказалось. Более того, не было и воинов, кроме раненых, оставленных в крестьянских домах. Лагерь, в котором еще прошлым вечером кипела жизнь, теперь пустовал, и только следы костров напоминали, что здесь стоял большой отряд.