Вивиана не стала смотреть, как кто-то из испанских оруженосцев связывал Ивальдо руки. Но остальные поняли, что эта мера была не напрасной, ибо при обыске у него отобрали два отточенных, как бритвы, засапожных ножа, таким оружием можно нанести смертоносный удар или метнуть на расстоянии.
Принцесса вновь подъехала к Мартину, все еще не пришедшему в сознание. Было похоже, что ему становится лучше, бесчувствие перешло в сон, хоть и не очень спокойный, однако раненый не стонал и не бредил.
Пользуясь этой вынужденной остановкой, Вивиана решила поправить и заново пропитать целебным бальзамом бинты и соскочила с коня. Но едва успела усесться на землю рядом с Мартином, как чья-то тень заслонила ей солнце. Вив подняла голову и увидела Ампаро, которая тоже горела желанием помочь раненому. В один миг перед глазами встала ночь после боя, когда она помогла Мартину, а потом невольно следила за ним… и видела эту испанскую девицу, проявлявшую к нему слишком много нежности и внимания! Вив так и не узнала, чем закончилось то свидание, и сейчас вновь всколыхнулась в сердце обжигающая ревность.
- Разве вы не видите, что мешаете мне? – глаза Вив метнули молнию.
Принцесса уже не выдавала себя за оруженосца, не прятала косы, и Ампаро поняла, кто перед нею.
- Я думаю, мы обе мешаем одна другой, - холодно проговорила она в ответ.
Вив, не желая больше тратить время, отвернулась и сделала знак Пабло подать флакон с мазью. Теперь Ампаро видела только ее склоненную темную макушку.
Молва говорила правду, принцесса Франкского королевства оказалась не красавицей. Сейчас, в доспехах, после бессонных ночей, изнурительного пути и сражений, Вивиана не казалась даже хорошенькой. Однако дерзкая уверенность в сочетании с повелительным тоном ясно показывали, что это принцесса. Узнав о семействе короля Эда все, что возможно было узнать, живя за сотни лиг от Нейстрии, Ампаро считала свою соперницу безродной, а теперь та оказалась еще некрасивой, тощей и злой. И все же Мартин ушел от Ампаро к ней! Эта мысль жестоко грызла сердце.
Ампаро не знала, что в этот же миг Вивиана тоже терзается ревностью. Вблизи бывшая возлюбленная Мартина оказалась еще прекраснее. Да и бывшая ли она, и не пожалел ли он об опрометчиво данных Вивиане клятвах любви и верности?
Мартин коротко застонал от неосторожного прикосновения к ране.
Вив легким, как прикосновение крылышка бабочки, движением погладила его щеку, и сердце ее вновь затопила волна страсти и нежности к нему - мужчине, которого она не могла, не хотела никому отдать!
Потом она всю дорогу ехала рядом с носилками, на которых воины, сменяя друг друга, несли Мартина в крепость.
Ампаро больше не приближалась, но отнюдь не страх, а лишь чувство собственного достоинства сдерживало ее желание сказать этой принцессе сомнительного происхождения, отбивающей чужих женихов, как это низко!
Наступила палящая жара, от которой негде было укрыться, но через несколько часов Винифрид вывел отряд к крепости.
Росендо соблюдал уговор – им никто не препятствовал и не проявлял враждебности.
Увидев Ивальдо, которого привели связанным, старик помрачнел.
- Я предвидел нечто подобное, - сказал он.
- Вашему сыну ничто не грозит, - ответила принцесса, - если он больше не будет вмешиваться в мои дела и не причинит никакого вреда сеньору Мартину и всем людям, которых я привела.
- Могу я просить, чтобы его не держали связанным? Все в крепости уважают Ивальдо, и войти сюда, где был его дом, как пленнику, со связанными руками, унизительно для него.
Вив секунду колебалась, и Анри, увидев это, подошел ближе.
- Я глубоко уважаю, вас, Росендо, ибо не многим под силу сделать то, что удалось вам, да еще и удержать такую крепость! Но есть вещи, которых я допустить не могу. Пока я в ответе за сестру и людей, которые пришли сюда с нами, я не позволю Ивальдо разгуливать свободно, пока он вместе с вами или в одиночестве не покинет эти места!
- Даже если он поклянется?
- Даже тогда.
- Не слишком ли ты суров к старику, Анри? – спросила Вивиана, когда они с братом остались одни.
Но принц лишь своенравно тряхнул головой, отбрасывая отросшую светлую челку.
- В самый раз! – запальчиво сказал он. – Ты же видишь, что это отнюдь не смиренный и расслабленный старец, перебирающий четки в тиши часовни! Старый медведь – все равно медведь, он хитер и коварен. Подумай, сколько людей он здесь прикончил, в том числе христиан, чтобы сохранить тайну этой крепости. Так вот, я не желаю проснуться завтра утром с отрезанной головой!
- С отрезанной не просыпаются, - меланхолично проговорила Вив.