- Достаточно шуток, Вивиана! – голос Анри стал строже, хотя принц продолжал улыбаться. – Моя память не так коротка, а вот ты, похоже, забыла, как из-за твоей чрезмерной доверчивости тебя чуть не убила злобная баба, то ли Адель, то ли Аола. Здесь нет Одвина с его великим врачебным искусством! Но есть шевалье де Мареско, то есть я, и я тебя прошу позволить мне решить вопрос с местным населением самому!
- Ты говорил сейчас, как наш отец! Но я обещала Росендо и Лусиферу, что их никто не будет преследовать и отбирать их добычу.
- Ни они, ни их рухлядь мне и даром не нужны! – принц чуть не вспылил. – Но управитель должен находиться под охраной.
И Росендо придется подчиниться, хоть за последние тридцать лет он от этого и отвык. А теперь…
Анри взял Вив за руку и повел в сторону одной из обитаемых башен.
- Здесь все будет приведено в порядок, чтобы раненые могли набираться сил. Попроси старика, чтобы местные женщины помогали им. Я уже сказал, что ты знатная госпожа в своей стране, и Росендо польстит, что ты будешь советоваться с ним. Вот чем ты должна заняться, сестра. Проследи, чтобы Мартина устроили как следует, и будь рядом, когда он очнется. Думаю, теперь нет смысла прятаться от него.
- А ты? – спросила она.
- Я должен немедленно выставить посты и обследовать крепость. Чтобы потом с чистой совестью посмеяться, глядя сверху на рожи подданных эмира Кордовы, когда затерянная крепость встретит их тучей стрел! Но этим займусь я, пока Мартин поправляется, а ты лучше иди к нему. И чем быстрее, тем лучше!
Совет Анри оказался мудр. Явившись в башню, где разместили раненого, Вивиана вновь увидела донью Ампаро.
Местные женщины в простых домотканых платьях спешно наводили в помещении порядок и растапливали очаг. Ни им, ни воинам, которых Муньеко прислал охранять господина, не пришло в голову воспрепятствовать Ампаро, и она уже успела войти и сидела возле Мартина, как самая преданная служанка.
Однако при виде Вивианы ее глаза отобразили обиду и гнев.
- Итак, вы снова здесь, - с холодной яростью бросила принцесса. –
В иное время я лишь посмеялась бы над вашей навязчивостью, но сейчас не тот случай!
Вивиана сдерживала свой голос, чтобы не потревожить Мартина, однако ее рука легла на рукоять кинжала, а полураспущенные от быстрой скачки кудри в полумраке напоминали извивающихся вокруг головы змей.
Женщины в страхе попятились к двери, но Ампаро осталась на месте, заслоняя собою Мартина, как она считала, от колдовского наваждения.
- Вы ведьма! Теперь я ясно это вижу и знаю, что вы приворожили его!
Ампаро казалось, что она выкрикивает эти слова в лицо ненавистной сопернице, на самом же деле это был только шепот.
Однако Вивиана прекрасно все расслышала.
- Ваше высочество, прошу вас… - откуда-то сзади в комнату просочился Пабло.
В другое время Вивиана от души посмеялась бы, наблюдая, как он пытается вклиниться между ними.
- Я пришел осмотреть моего сеньора… прошу вас…
- Очень кстати! – Вивиана надменно подняла подбородок. – Я помогу вам, Пабло. А донья… Ампаро, кажется? Я поговорю с вами, когда освобожусь. Вон отсюда.
И принцесса указала на дверь.
Это было совсем не учтиво, зато действенно. Ампаро, с которой никто не смел так обращаться, не знала, как вести себя в подобных случаях, и в растерянности застыла на месте.
Вив воспользовалась этим, чтобы подтолкнуть ее к двери.
Пабло, привыкший за время дипломатической службы и не к таким сценам, невозмутимо взбалтывал в склянке какую-то жидкость.
- Раны сеньора не так опасны, - умиротворяюще говорил он. – Но его силы в последнее время были на пределе, это и вызвало лихорадку. Он должен еще спать, и тогда силы восстановятся.
- Я понимаю, - проговорила Вив.
Сейчас, после вспышки возмущения и гнева, она чувствовала себя совершенно разбитой. Если бы только знать, что Мартин остался верен ей в своем сердце… и что в ту ночь между ним и Ампаро ничего не было! Но это она могла узнать только от него самого. Она не унизится, задавая вопросы сопернице! Разум подсказывал, что Ампаро вела бы себя увереннее, если бы любовь Мартина снова была отдана ей. Но память упорно подбрасывала воспоминание, от которого становилось трудно дышать, а сердце стонало от нестерпимой боли. Залитая лунным светом поляна. Мартин и Ампаро у древнего жертвенника. Его лицо, склонившееся, словно для поцелуя, к другой женщине.
Сейчас это лицо было очень бледным, черты заострились, делая его как будто старше, но это был он, ее Мартин.
Ей удалось спасти его, как и предсказывал Одвин. Но означает ли это, что теперь она потеряет его? Или перевернутая руна Тис сыграет свою роль, поможет спасти любовь?