Мартин сбросил на землю уже троих рыцарей. Без особого труда разделался еще с одним, выбив из руки меч.
Первые трое противников были очень сильны, и Мартин успел устать, но он не был ранен,
и опытный взгляд искал среди рыцарей принца того, с кем можно еще схватиться. Леонский рыцарь уже понял, что, сойдись он сейчас с Раулем, ему не миновать быть выбитым из седла. Принц, казалось, не ведал усталости и крушил противников направо и налево под радостные вопли зрителей. Велик был соблазн напасть на одного из младших принцев, но... всему свое время. А вот юнец с красно-лиловым султаном на шлеме - хорошая добыча, достаточно силен, чтобы не стыдно было напасть на него, и недостаточно опытен, чтобы победить его без лишних усилий.
Однако он недооценил нового противника, который, хоть и был очень молод, но до сих пор не выбыл из сражения точно так же, как и сам Мартин!
Битва между ними оказалась достаточно долгой, чтобы привлечь внимание принцесс, тем более, что происходила она недалеко от их трибуны.
- Смотри, Изабо! - крикнула Вив, вскакивая с места. - Я узнала коня дона Мартина, этого...
Шум и гвалт на трибунах не дал расслышать сочный эпитет из арсенала Сиагрия, которым она наградила испанца. Но на лице принцессы ясно читалось, что она думает о Мартине вместе с его конем.
- Это точно он! - отозвалась Изабелла. - Но, молю тебя, успокойся. Адемар сумеет за себя постоять!
И обе принялись кричать, дабы воодушевить наследника Фландрии:
- Адемар! Адемар! Ты победишь! Сбрось с коня этого чужака!
Причем Изабелла, отбросившая на сей раз свое обычное спокойствие, кричала едва ли не громче сестры!
Между тем оба предводителя сочли, что настало время для их схватки, и устремились друг к другу, опрокидывая на пути тех, кто не успел уклониться.
Как уже говорилось, оба обладали недюжинной силой, а искусство каждого из них было столь изумительно, что единоборство их выглядело даже не как бой, а скорее как завораживающий, отточенный и в то же время страшный танец, в котором участвовали и всадники, и кони.
Не раз мечи Рауля и Готье лязгали о щиты, а лезвия мелькали с такой быстротой, что распорядители с трудом следили за ними, а герцог Суассонский уже дважды был близок к тому, чтобы подать сигнал к окончанию турнира, ибо риск был уже не только для жизней наследников короля и влиятельного магната, но и зрителей. Последние так бешено рукоплескали и топали от восторга, что трибуны могли не выдержать.
По примеру своих вожаков, не думали прекращать бой и прочие рыцари.
Принц Ги только что сбросил с седла очередного противника, но и сам был им ранен. Рана была не тяжелой, и принц ни за что не желал подвести старшего брата и не покидал ристалище. Но тут к нему устремились сразу двое орлеанцев. Младшему принцу пришлось бы очень нелегко, если бы на пути тех двоих не появился Винифрид, отрезая от Ги одного из противников. Разъяренный неожиданным препятствием, орлеанский рыцарь занес меч для сокрушительного удара. Но конь его уже сильно устал и в этот миг слегка присел и попятился. Мгновения хватило, чтобы Винифрид успел нанести удар по голове противника. Ремешки не выдержали и лопнули, шлем свалился на землю. И тут же, по правилам турнира, маршалы засчитали этот бой как бесспорную победу Винифрида.
Через минуту Адальберт Суассонский бросил наземь свой жезл, а герольды оглушительно затрубили, оповещая об окончании состязаний.
И сделали они это очень вовремя, ибо зрители достаточно насладились зрелищем, а оба предводителя блестяще показали свое мастерство. За все время их боя ни один не смог нанести другому ни малейшей царапины! Да и нельзя было забывать о том, что скоро предстоят и новые турниры во славу будущих новобрачных, а значит, нужно сберечь и участников.
Теперь требовалось выяснить, сколько в каждом отряде раненых и выбитых из седла и рассудить, кто из рыцарей наиболее отличился в бою.