Он быстро встал и подхватил девушку на руки.
- Не бойся, моя хорошая, не сердись! - успокаивал он, неся ее к реке. - Ты вымоешься, и я отвезу тебя обратно.
Испуганная девушка не замечала засохшей крови у себя на бедрах, но он-то видел их, как и следы своей собственной страсти на ее теле.
- Чем ты опоил меня? - проговорила она.
- Вив, не говори ерунды! Я и сам пил то же самое! Клянусь, я не знал, что это такое!
Он вошел с нею в воду и выпустил, чтобы она немного поплавала и успокоилась.
Прохладная вода привела Вивиану в чувство. Теперь она и сама понимала, что медлить нельзя. Возможно, она еще успеет проникнуть обратно через садовую калитку. Ведь привратница вряд ли так быстро протрезвела. А если ее отсутствие обнаружено, придется сказать правду о том, как заблудилась в лесу. Но все остальное - нет, ни за что не расскажет!
Платье ее высохло, и Вив быстро оделась.
Мартин подвел коня и усадил ее впереди себя.
Как он и обещал, добрались они быстро. Вив, почти оправившаяся от потрясения, теперь не могла понять, как это расстояние вчера показалось ей большим. Может, она бежала какой-то запутанной тропинкой? Настолько запутанной, что привела ее именно к этому человеку, к этому костру, будто кроме него, во всем огромном лесу больше никого не было.
Солнечный диск разгорался все ярче и поднимался все выше. Еще немного, и он поплывет в голубом небе, наполняя все живое своей силой.
- Смотри, вот уже ограда, - шепнул ей Мартин. - Это монастырский сад. До калитки тебе лучше дойти самой. Не бойся, я не уеду, пока ты не войдешь туда.
Разумеется, он был прав, ее не должны видеть сейчас с ним.
Мартин соскочил с коня и снял ее. Прежде чем выпустить из рук, прошептал страстно и отчаянно:
- Я люблю тебя, слышишь? И никогда не сделал бы ничего тебе во вред.
Не отвечая, Вив бросилась бежать.
Как она и надеялась, у калитки никого не было. Да и в самом саду царили тишина и покой. Если бы ее искали, тут бы все ходуном ходило.
Она прокралась в гостевые покои, прошмыгнула мимо спящей прислужницы, и только тогда смогла вздохнуть с облегчением. Предстоит еще объяснять, где порвала платье, но это мелочь по сравнению со всем остальным.
Она скинула платье, надеясь заснуть хоть на час. Что делать дальше, она решит потом. Хотя что тут решать? Она утратила девственность. Вивиана читала и слышала о том, что некоторые девушки, не вынеся такого позора, умирали от горя или убивали себя сами. Как, например, римлянка Лукреция, которую обесчестил царский сын. Но тут-то все немного не так, она сама - дочь короля и могла бы отомстить. Но не будет.
Интересно, что является большим грехом - прелюбодеяние или самоубийство?
Она резко повернулась на бок и почувствовала небольшую боль... как раз там, в том месте, в которое он то грубо врывался, то ласкал нежными прикосновениями, и так всю ночь напролет! И утром тоже.
Нет, все-таки у него красивое и сильное, без каких-либо изьянов тело, и она с ужасом почувствовала, что жаждет его опять!
Засыпая, успела подумать, что самоубийство все-таки, наверно, хуже, чем мужские ласки.
Убедившись, что Вивиана без каких-либо осложнений проникла в монастырский сад, Мартин вернулся на место своей стоянки.
Потрясение его уже прошло, и стало понятно, как все получилось.
Он же сам вчера приказал Муньеко купить деревенского вина. Просто по опыту знал, что для таких вот языческих праздников оно очень уместно. Но подобные вина ему не попадались никогда прежде! Может, перебродило на жаре? Но вкус тогда был бы другой. Или это у местных шутки такие? А может быть, тут в Иоаннову ночь все такое пьют? Муньеко же не мог этого знать. Надо бы выяснить, у кого куплен этот злополучный мех с вином.