Мартин скинул одежду и забрался в лохань, установленную для него возле очага. Перед въездом в город он искупался в реке, но теперь захотелось снять напряжение последних дней при помощи теплой ванны. А заодно и проверить, будут ли здешние люди подчиняться его указаниям. Пока упрекнуть их было не в чем, воду согрели и принесли очень быстро.
Скрипнула дверь. Это вошла все та же служанка со стопкой полотенец и простыней.
— Не остыла ли вода, сеньор? Вот на столе, в кувшине, есть совсем горячая, можно разбавить.
— Нет, Микаэла, так хорошо.
— Могу я помочь вам вымыться, сеньор?
— Пока ты свободна.
Мартин полуприкрыл глаза и откинул голову на широкий край.
Его и дома купали женщины, это было в обычае, но сейчас хотелось спокойно отдохнуть, и чтобы никто не мешал думать о его прелестной Вив.
— Но отец Людгер приказал…
— Кому?! — Мартин едва не вспылил.
— Мне, сеньор! В мои обязанности входит мыть гостей.
И, потупившись, добавила:
— И даже не только мыть, но и… Если я сейчас уйду, он решит, что я не старательна, и накажет плетью.
— Ох, Бог мой! Я вижу, от вас не отвяжешься. Хорошо, приступай к делу. Только по части мытья, без «но».
Микаэла принялась энергично водить по его плечам и спине намыленной мочалкой.
Теперь, когда перспектива наказания отступила, она стала веселее.
— Ах, господин, какая у вас гладкая кожа! Почти как у девушки. А уж какое счастье, что отца Людгера мыть не нужно! Я бы этого не перенесла. Но ему и не надо, он считает, что частое мытье приводит к греху.
— Это как же? — рассмеялся Мартин.
— Говорит, что частое мытье тела — это баловство, которое делается только ради удовольствия, и может возбудить похоть, и человек начнет развратничать.
— Но смотреть на людей другого пола, когда они раздеты, тоже считается грехом. Зачем же он заставляет тебя грешить?
— Не знаю, господин. Он вообще странный. Особенно с тех пор, как получил по голове чем-то тяжелым. Уж все думали, он не жилец, а он взял и выздоровел. Но с тех пор стал гораздо злее!
— Кто же его так?
Микаэла пригнулась и прошептала ему в ухо:
— Одна дама. Она до вас в этой комнате жила.
— Но с чего бы вдруг она напала на него?
— Ее держали здесь как пленницу и не давали уехать, вот она и…
В коридоре послышались шаги. Кто-то ходил туда-обратно, возле двери замедляя движение.
Микаэла испуганно втянула голову в плечи и дальше выполняла свою работу молча. Только попросила Мартина встать, чтобы она смогла полностью вымыть его и ополоснуть чистой водой.
— Какой вы красивый и сильный, — тихонько проговорила она, помогая ему вытереться.- Здешние воины тоже сильные, но грубые, в них нет красоты, да и мыться не любят.
— Тогда, с точки зрения преподобного отца, они праведники! — улыбнулся он.
Наверно, подумалось Мартину, это простодушная девушка всю жизнь прожила в отдаленной деревне и в услужение, да и вообще в город, попала впервые. Только деревенские жители вот так открыто могут говорить то, что видят.
Но здесь ее уже приучили бояться наказаний, которым могли подвергнуть за что угодно, и он еще раз убедился в этом, когда снова кто-то стукнул в дверь.
Мартин, только что накинувший мягкий шерстяной халат, разрешил войти.
Это снова был отец Людгер. На сей раз он разразился недовольством по поводу того, что служанке пора накрывать ужин.
Микаэла выскользнула за дверь, но Мартин успел услышать, как священник отчитывал ее:
— Ничтожная, тебе бы только на голого мужчину поглазеть, а работа встала!