Мартин пожелал ужинать вместе со своими оруженосцами.
После ужина оделся и с ними же вышел прогуляться во двор.
Отец Людгер тут же, словно из-под земли, вырос рядом.
— Угодно ли вам что-нибудь, сеньор?
— Ничего, кроме глотка свежего воздуха. — ответил Мартин предельно холодно.
Священник удалился, а его невольные гости прошлись вокруг башни. Мартин с детства знал, что для успешного сражения нужно изучить территорию, где оно состоится. Он надеялся, что здесь до сражения не дойдет, но поведение обитателей башни не было дружелюбным, да и слова Микаэлы наталкивали на определенные мысли. Если все-таки придется уходить отсюда не по-хорошему, лучше заранее знать, как это сделать.
Воинов-охранников он насчитал восемь человек.
Башня стоит на окраине городка, огорожена высоким частоколом. Почти сразу за ним начинается лес, в котором можно сразу затеряться.
Въездные ворота закрыты на огромный засов, и возле них все время находится охранник. Видимо, еще недавно таких строгостей не было, если какой-то женщине удалось спокойно уйти отсюда.
Но одно дело женщина, другое — трое вооруженных крепких молодых мужчин. Если им понадобится уйти, засов и охрана все равно не помешают.
Муньеко, видимо, думал так же, но все-таки некоторые опасения у него были.
— Знать бы только, что этот паршивый Людгер не опоит нас чем-нибудь, — мрачно буркнул он.
— Ну, ты теперь должен легко распознавать всякие зелья, — усмехнулся Мартин. — Опыт уже есть!
— Не думаю, что здесь это было бы так же приятно, как в тот раз, сеньор!
На следующий день отец Людгер сопроводил Мартина в аббатство, в то самое помещение, куда почти 2 месяца назад приводил супругу герцога Ратольда.
За это время здесь ничего не изменилось, все тот же полумрак и тот же человек в кресле у очага. Только на этот раз лихорадка, видимо, оставила его, даже голос обрел какую-то звучность. Но как раз в этом для Людгера ничего удивительного не было. Уж кто-кто, а он давно знал этого многоликого человека. Знал, каким властным или же язвительным, издевательским, или, наоборот, вкрадчивым и елейным мог становиться этот голос. Все зависело от ситуации. Сегодня, ясное дело, он будет разыгрывать роль чуть ли не любящего отца, встретившегося с долгожданным сыном. Его гость, конечно, не так уж глуп, но он мальчишка и рубака, один из тех, что носятся со своей фамильной и рыцарской честью, как с писаной торбой, такому его преосвященство сумеет запутать мозги.
Едва за отцом Людгером закрылась дверь, старик в сутане сделал несколько шагов навстречу Мартину. Видно было, что передвижение давалось ему с трудом.
— Так вы и есть Мартин из благородного рода Вельфов, и не менее благородного, по матери, Иньигес, в чьих жилах течет королевская кровь, — проникновенно сказал он. — Да, вы и должны были быть именно таким, сын мой. А я епископ Элигий, или называйте меня просто — ваше преосвященство. Дайте же мне разглядеть вас получше, подойдите сюда!
Некоторое время он подслеповато вглядывался в лицо гостя.
Тот был совершенно не похож на своего отца, который долгое время являлся союзником епископа, движущей силой партии Карла Каролинга (а точнее, канцлера Фулька) при дворе и организатором заговоров и смут, иногда в интересах этой партии, но чаще — в своих собственных. Готфрид не отличался изысканной внешностью и был скорее грубоват, а в его сыне мужественность сочеталась с утонченной красотой. Но главное — это унаследовать не внешность, а дух, определенное мировоззрение. Интересно, как усвоил он науку ненависти, которую преподавала ему мать?
- Вот видите, как тесен наш мир, — говорил епископ, усаживая Мартина в кресло напротив себя. — Вас увезли из Франции еще младенцем, а вот понадобился храбрый и надежный человек, и вы сразу же нашлись. Видите ли, я давно знаю принца, вернее, теперь уже короля Гарсию I, а до того знал его великого отца. И помогал им поддерживать борьбу независимого герцогства Аквитании против Робертинов, этих узурпаторов власти. О, воистину, Господь воздает нам по грехам нашим, и тяжки были эти грехи, сын мой, если на престол взошел не принц Карл, прямой потомок Каролингов, а Эд. О, сколь добр и милосерден принц Карл, столь же король Эд жесток, своенравен и несправедлив!
И церковь, и закон для него — ничто. Знайте же, Мартин, что когда-то все мы, кто истинно верил в Бога и дорожил нашей Францией, решили для блага империи объединиться против Эда, тогда еще всего лишь графа. И он был уже в наших руках, во многом — благодаря вашему достославному отцу, который был мне другом. Казалось, бастарда не спасет ничто. Но его вывел из узилища сам враг рода человеческого, прислав для этого одного из страшнейших демонов своих, женское воплощение сил зла — succuba. И сия демоница при помощи колдовства помогла своему любовнику одержать победы над норманнами. И обманутый народ воззвал к Эду как к избавителю своему. Так он стал королем и изгнал добродетельного юного Карла, а на престол рядом с собою посадил ведьму.
И во второй раз верные сыны империи Карла Великого решили низвергнуть его. Но он был уже так силен, что они не могли воевать с ним открыто. И вот ради великой цели, а также для сохранения спокойствия и избежания новой войны, решили они уничтожить волка и его волчицу в логове их, а на трон возвести того, кому там и надлежало быть. Но их предали, проклятый бастард все узнал и жестоко расправился с лучшими людьми, столпами империи! Был среди них и ваш отец, Мартин! К счастью, он успел спасти вам жизнь, отправив заранее в Памплону вместе с вашей матушкой.
— Я благодарю вас за рассказ, ваше преосвященство, — глухо проговорил Мартин. — Но что же требуется от меня сейчас?
— Забрать то, за чем вы и прибыли, сын мой. Я передам вам некую шкатулку, которую надлежит передать королю Гарсии в собственные руки. И прошу вас, вернитесь в Компьень, дождитесь отбытия графа Арана и езжайте вместе с ним! Не стоит возить важные документы, — он указал на черную шкатулку с золотой инкрустацией, — на такое расстояние в сопровождении всего лишь двоих слуг.
— Но могу ли я спросить вас, ваше преосвященство?
— Спрашивайте, дитя мое.
— Вы сказали, что были другом моего отца. Ответьте, для меня это важно, он был виновен или нет?
— Да в чем же? — епископ воздел к небесам свои близорукие глаза. — Отнять королевство у узурпатора — есть праведное дело и восстановление справедливости! И если ради этой цели узурпатор должен быть убит, то Господь прощает такой грех. Ибо как одна негодная овца портит целое стадо, так и негодный правитель толкает на грех сразу многих. Ваш отец хотел лишь целостности империи, закона и порядка! К этому всегда стремились все Вельфы, ибо стояли они у колыбели великой империи, и была она дорога им. Робертины же — не из знати, и желали только личной наживы. Теперь же мне отрадно видеть, что вы задумываетесь обо всем этом. Знание поможет вам правильно устроить свою жизнь, сын мой.
— Я понял вас, ваше преосвященство. Могу я выехать в Компьень уже завтра?
— Да, выезжайте. Если вам потребуется моя помощь или совет, приезжайте. Связь через отца Людгера.