Вчера вечером лекарь снова осмотрел его руку и нашел, что беспокоиться больше не о чем. Теперь впереди снова замаячил поединок с проклятым соперником. Но Мартин сильнее и опытнее, в бою один на один Адемар его не одолеет. Отказаться от поединка после того, как сам же выступил зачинщиком, значило навлечь на себя несмываемый позор. Можно выставить вместо себя другого бойца, но в спорах за женщину такое было нежелательно, и он уже представлял себе, как насмешливо прищурятся глаза Вивианы. Вспомнился в мельчайших подробностях солнечный майский день, противный скользкий лягушонок и хохочущая в траве малявка. Нет, надо придумать что-то другое.
Пока он строил планы, с коварством которых могло бы потягаться только их безумие, Вивиана ехала стремя в стремя со своим возлюбленным. Не сговариваясь, они даже оделись в этот день похоже — оба в толстых куртках из бычьей кожи, которые давали хорошую защиту при ударах и падениях и потому часто использовались в тренировочных поединках и на охоте.
— Ты расскажешь мне потом, как охотятся в твоих краях? — спрашивала принцесса. — И на какого зверя?
— У нас тоже есть вепри, олени и туры, — отвечал Мартин. — Но в горной местности, где я вырос, больше охотятся на волков, серн и диких коз. А одна из самых интересных забав — это поднять наваррского медведя. Охота в горах имеет свои особенности, моя принцесса, и в будущем я расскажу вам о них!
В этот миг все разговоры прервал резкий звук королевского рога, возвещавшего начало охоты. Этот гулкий, подхваченный отдаленным эхом зов будто бы всколыхнул тишину леса.
И тут же все наполнилось ревом еще нескольких рогов, конским ржанием, яростным лаем псов и выкриками, которыми подбадривали себя охотники.
Толпа всадников неслась к узкой лощине, куда загонщики должны были выгнать зверей.
Главной добычей этого дня станет гигантский черный вепрь, которого егеря выследили накануне, но и другой дичи было так много, что большинство охотников, не помня себя от азарта, устремились кто за стадом пятнистых ланей, кто за выводком диких свиней. Охота в бешеной гонке рассыпалась по дубравам.
Никто из охотников не замечал несущегося времени, главным было не свалиться с лошади в этой бешеной скачке без дороги, не дать уйти добыче, поразить ее стрелой или копьем, пока не опередили другие. Это была опасная забава, иногда стоившая жизни, но остававшаяся таким же любимым развлечением, как и турниры.
Мартин и Вивиана мчались рядом, подхваченные вихрем всеобщего не то безумия, не то ликования, время от времени поражая стрелами попадавших в поле зрения ланей и подсвинков. Принцесса радостно вскрикивала и разражалась смехом всякий раз, когда их выстрелы достигали цели. Боковым зрением успела заметить раскрасневшуюся Изабеллу, которая неслась на серой в яблоках кобылице рядом с Готье.
В шуме и горячке охоты никто не заметил, как Мартин подхватил за поводья лошадь принцессы и увлек ее за собою в чащу леса, в сторону, противоположную той, куда умчались большинство охотников. Влюбленные неслись, то пригибаясь под низко нависшими ветвями, то заставляя лошадей перескакивать канавы и стволы поваленных деревьев, пока не вылетели на залитую солнечными лучами поляну, которую пересекал широкий ручей. Сюда долетали лишь слабые отголоски охоты, но вскоре не стало слышно и их. Шумел лишь летний ветерок в листве могучих дубов и осокорей, да беспечно насвистывали птицы.
Мартин соскочил с коня и бережно снял принцессу.
Они прильнули друг к другу, замерли и долго оставались так и молчали, страшась спугнуть восторг этой встречи, наконец-то наедине.
Стоять на самом солнцепёке в толстой кожаной одежде становилось жарко, и они поспешили освободить друг друга от нее. Потом упали на траву и остальные, второпях сброшенные вещи, а влюбленные устремились к ручью. Это было удивительно — плескаться вдвоем в прохладной воде после долгой скачки, каждой клеточкой тела ощущать чистоту и свежесть.
Потом они бесконечно долго любили друг друга, лёжа на расстеленном плаще в тени деревьев.
Вместе достигли наивысшего наслаждения и, все ещё сплетенные, летали среди солнечных лучей и водяных брызг, похожих на крошечные яркие кусочки расколотой радуги.
Темная головка принцессы покоилась на плече любимого, а он прижался щекой к ее волосам, жадно вдыхая аромат какого-то удивительного лесного цветка.
- Это лесная фиалка, - проговорила принцесса, не открывая глаз. - Тебе нравится?
- О, очень!
Она, все ещё с закрытыми глазами, ласкала и гладила его щеки, грудь, плечи…
Потом вдруг остановилась и взглянула так, будто хотела узнать нечто, скрытое в самых потаённых глубинах его души.
- Любишь ли ты меня так, как люблю я, Мартин?
- Я люблю тебя, и ты мне дороже жизни, - нежно сказал он, вновь притягивая ее к себе.
Тонкие пальчики вновь принялись скользить по его груди, повторяя и исследуя каждый завиток темных волос.
- Ты очень красивый, Мартин. Скажи, ты уже любил кого-нибудь… До меня?
Сердце гулко и почти болезненно ударило в грудную клетку, и она тоже почувствовала этот удар.
- Кто она?
В глазах принцессы блеснули слезы ревности, она даже отстранилась от Мартина, ожидая его ответа.
— Любимая, ты ещё такая юная, тебе едва исполнилось восемнадцать, - сказал он, справившись с волнением, - а мне уже двадцать пять лет. Не стану лгать тебе, я был влюблен. Или думал, что влюблен. Но, только встретив тебя, я понял, что значит любить на самом деле, не отделяя преклонение и нежность от плотских наслаждений! Все это в отдельности, может быть, ещё и не любовь, но когда все вместе, как у нас тобою… Я не могу сомневаться, что люблю тебя и хочу, чтобы и ты не сомневалась!
Успокоенная девушка вновь осыпала поцелуями его лицо.
- Ты только не отдавай меня никому!
- Я не отдам тебя, моя Вив!