Пока гистрионы готовились к выступлению, Нанус представил свою спутницу-египтянку, которую он называл Сехмет. Это ее пение они только что слышали.
— Ещё она великолепно пляшет! — с гордостью говорил Нанус. — Это чудо я отбил у каких-то диких фанатиков, собиравшихся ее сжечь! Теперь вот ездит с нами.
Сехмет и правда дивно танцевала, и петь она умела не только на своем языке.
Ее попросили спеть что-нибудь веселое, ибо хватит уже наводить тоску.
Египтянка поклонилась и завела песню:
велит седлать коней:
Спесивая дева есть в нашем краю.
Отправимся в гости к ней!
Вот храбрый молодой король,
вскочил в танцующих круг.
Он деву за белую руку взял,
пошел с ней плясать сам-друг.
Больно жестки руки твои.
Со мной не тебе плясать бы!
Ты вилы сжимал или тын городил
вокруг чужой усадьбы?
(старинный фольклор - прим. автора)
Эта задорная песенка вызвала смех, и через несколько минут даже самые боязливые развеселились.
И пока Сехмет пела и постукивала в бубен, все больше танцующих пар становилось возле костра, и было уже все равно, кто здесь бродячий плясун, а кто благородный шевалье или высокородная дама.
Кружилась прекрасная Изабелла, чьи изящные ножки почти не касались земли, ибо в танце ее вел непобедимый Рыжий рыцарь. Кружился тощий Нанус сразу с двумя дамами - фрейлиной и канатной плясуньей. Кружилась шаловливая Вивиана, держась за крепкие плечи своего возлюбленного, не прекращавшего шептать ей на ушко безумные, хмельные слова любви. Кружились все молодые, веселые, влюбленные и жаждущие любви, а над ними, где-то в вышине, кружились под музыку серебряные гвоздики-звезды.
Мозаика
Ночное гулянье удалось на славу.
Так думали на утро многие рыцари и дамы из свиты принцесс, следуя по дороге в Компьень в полусонном состоянии.
Так думал и Нанус, чей карман уже приятно оттягивали полученные денарии, а ведь это только начало, ещё даже в город не въехали!
Так думала и Вив, вспоминая залитую лунным светом поляну, до которой долетали отголоски веселья, и поцелуи Мартина, и свой шепот:
— Это место как раз для вилис, такое красивое и печальное! Что, если они придут?
— О нет, милая, они спрятались! Гистрионы Нануса своими песнями давно спугнули их.
Кто-то потянул дремлющую в седле принцессу за полу плаща. Это оказалась Сехмет.
- Что тебе, девушка? - улыбнулась Вив.
- Да простит меня ваше высочество за дерзость! - ответила египтянка своим глубоким бархатным голосом. - Не дадите ли мне вашу правую ладонь, просто взглянуть?
Принцесса приостановила кобылицу и протянула руку.
Сехмет, чуть нахмурив брови, рассматривала линии.
- Богатая и знатная, - задумчиво шептала она, - но родилась от крестьянки. Окружена поклонниками, а свадьба не скоро. Двое безумно любят, но родовая честь порой что камень, на дно утянет! А третий - лишний, но он не дремлет, за пазухой кинжал отточенный держит!
- Да что ты бормочешь! - недоумевающе спросила принцесса.
Сехмет провела смуглой рукой по лбу, словно отгоняя морок.
- Вот что скажу я вам, красавица принцесса! Мое племя умеет видеть будущее. Но истолковать увиденное не просто! Ведь оно представляется нам не как целая картина. Оно как кусочки цветной мозаики, из которой эту картину нужно собрать. Приладишь один кусочек не так, и вся картина будет иной! Но вот что я сейчас вижу:
Бойся старого с крестом! Бойся молодого с мечом!
Помощи жди от мудрейшей из жен и от праведника, что давно под плитой погребён!
Рыцарь дар принцессе несет, он сердце отогреет и жизнь твою спасет!
Озадаченная Вивиана хотела заплатить ей, но Сехмет отказалась.
- Нам уже щедро заплачено, госпожа. Вы только не забудьте, что я сказала!
- Мне бы ещё понять значение твоих слов! Хоть чем все закончится, Сехмет?
- Я же сказала о вашем спасении! Это главное.
Больше египтянка ничего не говорила всю дорогу, да и Нанус подозвал ее к себе и велел помалкивать, не портить настроение королевской дочери.