- Ты по-прежнему настаиваешь на своем желании?
Ну, хоть голос остался прежним, волнующим меня до дрожи. Интересно, Тиер нарочно не стал его изменять? Или этот голос был его собственным?
Я зло поддала ногой сосновую шишку:
- Ты напрасно стараешься, чтобы я передумала. Я не изменю свое решение. И твой внешний вид меня не напугает.
- Я знал, что мой настоящий облик будет неприятен тебе, - спокойствие Тиера казалось наигранным и от этого раздражало еще больше, - но, к сожалению, Сердце Горы не терпит масок. Так что изменение моего облика - не попытка повлиять на тебя.
Его объяснения немного убаюкали кипящее во мне недовольство. Я примирительно спросила:
- А почему вдруг рассвело? Что - ночь уже закончилась? Как-то странно...
- Нет, ночь не закончилась. Но, прошу тебя, Хуннед, давай на время отложим разговоры: ты хотела увидеть Сердце Горы. К сожалению, твоя просьба услышана - теперь Сердце Горы желает видеть тебя. А тролли не в праве игнорировать его желания.
Он взял меня за руку и повел. Я бы сама никогда не решилась пройти по тем буеракам, через которые без раздумий пробирался Тиер. Из светлого соснового бора мы спустились в смешанный лес, где нижние ветки елей поросли белесым мхом. Под ногами тоже пружинил мох пополам с опавшей листвой и хвоей. Шли быстро. И я старалась уберечь глаза от торчащих со всех сторон веток. Пока не догадалась, что деревья заботливо отводят их с нашего пути. Но все равно я не привыкла к долгим прогулкам по лесу - когда мы с Тиером вышли на небольшую полянку и остановились, я вздохнула с облегчением.
Пятачок поляны удивлял ровной, будто подстриженной, травой. Обычно по краю лесных полян растет кустарник, но здесь трава заканчивалась у подножия деревьев. Я высвободила свою ладонь из руки Тиера и настороженно огляделась. Но вокруг было удивительно спокойно.
- Хуннед, - разорвал тишину голос Тиера, - видишь вон ту птичку? Дальше она - твой проводник.
Мельком взглянув на тролля, я перевела взгляд на указанное им дерево. На тонкой еловой ветке, и правда, сидела птица. Чуть побольше воробья, но меньше скворца, коричнево-серая с оранжевой грудкой. Зарянка? Или мухоловка?
Я обернулась к Тиеру:
- Ты не пойдешь со мной дальше?
- Не волнуйся, в нужный момент я окажусь рядом.
- Но почему... мы не можем идти вместе?
- Таково желание этого мира, - Тиер усмехнулся, и я торопливо отвела глаза, вспомнив его прежнюю улыбку. - Видишь, даже сейчас не все зависит от моих желаний... Я бы предпочел все время быть рядом с тобой. Ладно, по крайней мере, ты отдохнешь от моего уродства.
- Тиер, перестань, - мне стало неловко за чувства, которые не получалось скрыть. Я быстрым движением положила руки ему на плечи и поцеловала, стараясь не закрывать глаза. Это оказалось испытанием. Глаза твердили: "Как тебе не противно прикасаться к этому страшилищу", зато губы убеждали: "Это по-прежнему твой Тиер". И доверяла я именно губам. Закончилось дело тем, что я все-таки зажмурилась, с незнакомым мне исступлением растворяясь в этом поцелуе, а когда снова открыла глаза - рядом со мной улыбался прежний Тиер:
- Зачем ты сделала это, глупая? Кого и в чем ты решила убедить?
Как я любила его улыбку... Нет, улыбку его маски. Меня передернуло. Я отвернулась и, не ответив, перебежала на другую сторону поляны. Не знаю, окликал ли меня Тиер (мне казалось, что стоило сделать первый шаг, как сзади задернулся плотный занавес). Во всяком случае, я не слышала оклика. И, наверное, так было лучше.
Птица с оранжевой грудкой вспорхнула у самого моего лица. Но, отлетев, снова уселась на ветку, крепко обхватив ее лапками. Она балансировала, то и дело взмахивая коротким хвостиком и терпеливо ожидая, когда я приближусь. А потом опять перелетела. Так мы и шли по лесу - и непривычный это был лес. Если Тиер вел меня чащобой, то теперь я словно гуляла по ухоженному парку, - парку, в котором неожиданно смешались весна, лето и осень. Странно было видеть рядом подснежники и грибы-боровики, темно-красные ягоды лесной земляники и созревающую морошку, слышать, как отсчитывает чьи-то года кукушка и "плачут" покидающие родные края лебеди. Впрочем, запас моего удивления на сегодняшний вечер был исчерпан. Кажется, ничто в мире уже не способно было меня удивить. Тиер исчез, навалилась страшная усталость. Все стало безразлично. Мне не было дела до того, чем закончится эта история, мне ни до чего не было дела. В конце концов, я присела на ствол поваленного дерева (очень удачно он мне подвернулся) и заревела в три ручья. Честное слово, не думала, что способна так плакать. Слезы не просто капали - они текли по лицу. И мне никак было их не остановить. Губы защипало от соли, веки начали опухать... А слезы все не иссякали. "Ну, сейчас я стану красавицей, под стать Тиеру", - промелькнула злорадная мысль.