Сквозь замочную скважину было видно, как Альма шепчется с темноволосой и явно беременной девушкой, как устраивается в нише, а та, присев, помогает ей снять кожаные тапки и укрывает шалью. Картина была идиллической, особенно в моменте, когда Катерина наклонилась, а Альма поцеловала ее в лоб. Ложкой дегтя в этой пасторали был лишь ключ, который кормилица Бертрана не предложила мне отдать, - ведь чудные покои, обставленные по приказу графа, в любой момент могли стать тюрьмой.
Впрочем, это мы еще посмотрим.
Я дождалась, пока Альма засопит, для верности досчитала до пятисот и вернулась в спальню, разворошила свою новую постель – на случай, если в нее придется запрыгивать, прислушиваясь к перекличке стражи высоко на стенах, спустила с подоконника тяжеленную вазу, и тут вылезла Джоанна. Не знаю, то ли у нее внезапно включилась биполярка, то ли родовая спесь проснулась, и мадмуазель герцогиня решила показать, кто здесь главный, но руки вдруг повисли как плети, а потом и вовсе захлопнули открытое Альмой окно:
- Мы никуда не пойдем.
- Почему? – искренне удивилась я. Даже не разозлилась сперва.
- Колдовские книги очень опасны. Бродить ночью по дворцу опасно. И тем более, выходить во двор! – заявила Джо. Вытолкнула меня из тела и демонстративно уселась на постель.
Однако.
Джоанна, - вкрадчиво сказала я, - а ты помнишь, что мы пообещали друг другу? Я тебе мужа, ты…
- Вот именно! – шепотом вдруг закричала девчонка. – Ты вела себя с графом, будто он не мой будущий муж, а твой любовник! Эти шутки про птицу Альвареса, то, как ты ему улыбалась!.. Ты о поцелуях с ним думала!.. - Глаза Джо обожгли злые слезы. - Саргоса теперь решит, что я непотребная девка!
Вообще-то, я тебе жизнь выторговывала, - съязвила я, проигнорировав чушь о поцелуях. – Если ты вдруг не заметила, Бертран обещал ее тебе сохранить!
…а такие, как он, в лепешку расшибаются, чтобы выполнить обещанное.
- Зачем ты вообще с ним об этом говорила?! Кто тебя просил?!
Не надо было? – беззвучно усмехнулась я. – Я-то, дура, думала, это основное, что тебя волнует!
Злобно фыркнув, Джоанна задрала подбородок, отвернулась к стенке; мне осталась лишь возможность чуть заметно косить в сторону окна: развесистый букет гортензий на полу походил на куст, забравшийся из сада. Золотые занавеси у проема и вокруг кровати колебались, размывали небо, но было видно, что желтая луна подползает к своей высшей точке.
Значит, белая уже там.
Значит, до полуночи осталось всего ничего.
Елочки-иголочки, уже двенадцать ночи, а я в колдовской башне не была!
Нос чешется, - нагло заявила я Джоанне.
Та раздраженно царапнула его ноготками – справа, слева.
Все равно чешется!
- Я не чувствую, - размазывая слезы, буркнула девчонка.
Вот же… Дай, я сама. – Я перехватила руку, молниеносно – тело, и решительно встала, чувствуя, как непонятные мне претензии Джоанны превращаются в то самое выпасть в осадок.
- Ты-ы…! – потрясенно выдохнула девчонка. Рванулась наружу, но я была готова и поймала ее, и еще раз, и еще (нет, вы посмотрите, какие мы несгибаемые!), вцепившись в столбик кровати, отвесила ментальный подзатыльник - чем ошеломила еще больше, видимо, слухи о средневековом воспитании детей сильно преувеличены.
- Прекрати!
– Ты прекрати! - крикнула Джо. Ей было не больно, но крайне обидно, и эта обида заставляла желудок сжиматься, а комнату плыть. – Ты меня обманула! Ты лгунья! – выплюнула она, будто страшнее оскорбления не существует.
- Еще какая, - сглатывая едкую слюну, подтвердила я. Дынно-золотой свет луны уже проник в спальню, смешался с блеском свечей. Внутренние часы подсказывали, скоро сменится стража, и если я не выберусь в ближайшие минуты, смысла в эскападе просто не будет – наступит рассвет. - Я лгунья, - уведомила я Джоанну, - ужасная эгоистка и просто чудовище, так что избавиться от меня – в твоих интересах.
- Я не пойду! И ты тоже!
- Ха, - усмехнулась я, почесав о плечо действительно зазудевший нос, - останови меня.
Я оттолкнулась от кровати, повернула к окну, даже успела сделать пару шагов, когда ноги отказали, и я с криком, сбивая колени, рухнула на пол.