ПРОСНИСЬ! – Девчонка закричала вместе со мной и забилась, рассаживая голову о камни и пуская пену. Твою мать, она еще и припадочная! Все, с меня хватит!
ГЕРДА! ГЕРДА! ГЕРДА!!!
- Она не слышит тебя! Ты не можешь проснуться!..
Да с хрена ли?!
- Ты умерла!
ЧТО?!
- Ты умерла! Там, в своем мире, ты мертва! – извиваясь на камнях, закричала Джоанна, и я заткнулась.
Я?.. Я… что?..
- Ты умерла, - хватая воздух, сбивчиво забормотала обмякшая девчонка. – Это все ритуал… Этого не должно было быть!
Этого всего не может быть! Это бред! Это… Это… Я даже не знаю, как это назвать! Я… - Я лежала в грязи и смотрела на бархатно-черное небо, украшенное лунами. Одна большая, желтая, как марокканская дыня, вторая белая и мутная, похожая на сферу из подвала, швырнувшую меня – Джоанну – о стену. Отбитая спина еще болела, а теперь к ушибу добавились порезы и кровящий нос. Открывшаяся рана в груди. Стертые бедра под заскорузлой юбкой. Острая чужая мигрень. Засыпанные песком глаза – светящиеся, без намека на радужку, когда я сболтнула что-то, что вывело девчонку из себя…
Кажется, я отъехала в короткий обморок, потому что сфокусировавшийся взгляд остановился на Веласко, целящегося в нас из арбалета, и вытянутых вперед исцарапанных руках Джоанны:
- Это я! Я!.. Помнишь, Гильермо привез мне куклу из Милано?..
Какая прелесть. А меня бы он, выходит, пристрелил?
…а что будет, если Веласко сейчас выстрелит? Если я погибну – здесь?
- Нет! – взвизгнула Джоанна, схватив себя за горло. – Нет, пожалуйста! Я больше не хочу умирать!..
Ее неподдельный ужас полоснул, как осколки рампы, и я затихла, позволяя девушке убедить слугу опустить оружие. Еще одна странность: я могу собрать лук, но никогда не интересовалась арбалетами – это больше к китайским актерам… А сейчас я четко вижу полированное ложе, витую тетиву, острое жало и крючок – крючок, вот как это работает! – под белым от напряжения пальцем Веласко...
…Боже, неужели это правда?!
Я в теле малолетней герцогини, ночью, в лесу, под прицелом урода, готового убить ее за лишний вздох, в другом мире – с магией, артефактами, другим демиургом, вязкой грязью под коленями и волками, завывающими в чаще! Бред, какой же все это бред… Страшный, пугающий, невероятный, сводящий с ума – и я опять сорвалась с кольца в черноту.
«Так не должно было быть!»
А как? Как должно было быть?!
***
Как должно было быть? – зло спросила я, окончательно очнувшись. Горячее варево в оловянной чашке Джоанны заплясало.
Девчонка сразу почувствовала, что я вернулась – съежилась, втянула голову в плечи, что та черепаха, устроившаяся в выступающих из дерна древесных корнях. Над ее головой шумели листья, спина упиралась в узловатый ствол; слезы и кислый дым разгоняющего мрак огня щипали глаза. Веласко я не видела, но услышала - ш-ш-шр, ш-ш-шр, сквозь треск сучьев в огне: так скользит по металлу точильный камень.
Значит так, герцогиня, ты сейчас отпрашиваешься у своего цербера в кусты и там рассказываешь мне, как должно было быть, или я тебе концерт устрою, что он тебя не только пристрелит, но и расчленит, чтоб не срослась. Все ясно? – прошипела я, жалея, что не могу отвесить ей подзатыльник.
- Д-да, - заикаясь, прошептала Джоанна. - В-Веласко, мне нужно… нужно отойти… - залепетала она, не глядя на слугу.
- Будьте неподалеку, донья, - прервался мужчина, а через секунду снова началось: ш-ш-шр, ш-ш-шр…
Джоанна аккуратно поставила чашку с похлебкой, подобрала мокрый подол платья – даже не переоделась! – поднялась и, обогнув вековую оливу, под которой сидела, стала пробираться сквозь заросли сухих колючек и древесную поросль. Колени девушки дрожали и подгибались. Не то из-за моих угроз, не то благодаря Веласко с его точилом.
Достаточно, - скомандовала я, когда отблески костра стали слабее, чем тусклые звезды. Луны тоже не радовали светом, и гнать девчонку дальше я остереглась. Окружавшая нас ночь не была плотной - я различала кустарники, густые переплетенные кроны, летучих мышей, но какую-нибудь яму под ногами мы не увидим. И хорошо, если яма не окажется волчьей.
Джоанна остановилась.
- Что ты хочешь знать? – выдавила она, затравлено глядя в темноту.