Глаза слипались. Лиля боролась с сонливостью. Чтобы как-то отвлечься, она повернулась к Исаеву и стала рассматривать его.
Длинные ресницы, завивались к верху. Зависть любой девушки! Прямой аккуратный нос. Как у настоящего аристократа. Гладкая кожа, без следа неровностей и воспалений. Парень явно ухаживал за собой. Красивые губы, их чётко очерченный контур. Она сразу вспомнила его поцелуи.
Первый поцелуй – она даже «поцелуем» не назвала бы. Так, - злобный укус. А вот второй – уже походил на поцелуй, смакующий, пробующий.
Романова мотнула головой, прогоняя ощущения. Захотелось почесать губы. И переключилась на руки.
Святослав вёл машину расслабленно, руки спокойно лежали на руле. Автоматическую коробку передач переключать не надо было. Машина ехала сама. Робот во многом облегчал работу водителю. Ему оставалось только поворачивать руль своими длинными пальцами, красивыми, как у пианиста.
Она глядела на его тонкие пальцы на руках, а веки всё тяжелели.
Лилия не заметила, как отключилась.
- Тебе не холодно? – вдруг спросил Исаев, сообразив, что не включил «печку». Он покосился на девушку, подозрительно притихшую на соседнем сиденье, и только тут заметил, что она заснула, склонив голову на левое плечо.
Парень всё-таки включил обогрев салона и немного убавил громкость музыки, дав Лиле время поспать.
Устала. Лицо бледное. Тёмные круги образовались под глазами. Или это тени от ресниц падают?
Он не мог отвести взгляда. Но и смотреть на неё тоже не мог. Ему нужно было вести машину.
В его груди стало очень тепло. Рядом с ней ему было очень комфортно. Как дома, в своей комнате. Не хотелось отпускать это чувство.
Эта девушка, такая невысокая, но очень морально крепкая, постепенно становилась для него всем миром.
Как давно он стал чувствовать такое? Исаев не мог ответить на этот вопрос.
Может быть, когда, впервые, поцеловал её от злости, желая проучить и заткнуть? Или тогда, когда она, своей маленькой хрупкой фигурой, защищала своих друзей, не страшась его гнева? Может, в тот самый момент, когда встретил её с семьёй и осознал, что все его предыдущие мысли и суждения о ней были ошибочными?
Да, его снедала зависть. Возможно, сейчас Исаев отдал бы всё, что у него было, чтобы иметь такую же понимающую семью, таких «тёплых» людей рядом.
Когда он стал желать большего? Желать монополизировать, привязать к себе эту чистую настоящую девушку? Ему хотелось, чтобы она видела только его.
Да, я должен сделать всё от меня зависящее, чтобы она стала моей! Она должна согласиться встречаться со мной!
- // -
Сколько раз она говорила себе, не спать в его машине? Много раз. Но всё равно, почти каждый раз засыпала рядом с Исаевым.
Почему? Наверно, потому что перестала опасаться его, почувствовав надёжное плечо рядом? Или потому что, парень оказался не таким плохим, каким казался сначала?
Но то, что рядом с ним, когда он не задевал её, ей становилось комфортно - было чистой правдой.
Вот и сейчас, снова слыша его голос, зовущий её по полному имени, ей не хотелось просыпаться.
- Лилия, просыпайся! – уговаривал он девушку. – Лилия.
- Ммм…
Романова отмахнулась от приставучего призрака, Исаева.
- Лиля! – он усмехнулся, придвинувшись к ней ближе. – Лилия, если ты сейчас не откроешь глаза, я за себя не отвечаю!
Угроза не подействовала.
- Отстань, противный. Дай поспать ещё пять минут! – разговаривала Лиля, как с приставучим будильником.
- Ну, ладно…
Исаев навис над ней. Его лицо оказалось на уровне её лица. Он рассматривал каждую линию лица девушки. Его дыхание коснулось щеки Лили. Та немножко поморщилась, но продолжала спать.
Тогда он коснулся губами щеки и уголка губ. Романова спала.
- Чёрт, Лилия! Это же форменное безрассудство. Что я делаю?
Свят взъерошил свои волосы и откинулся на спинку сиденья, закрыв руками своё лицо. Девушка толкала его на преступление. И он совсем был не против совершить его.
Вот так же и действовал змей-искуситель, когда соблазнил Адама и Еву в райском саду?
- Что же делать? Я не должен вести себя, как дикарь.
Почему рядом с ней я не могу держать себя в руках?
Он глубоко вздохнул. Поглядел на улицу, пытаясь отвлечься и не реагировать на «спящую красавицу», сопевшую на соседнем сиденье.
Машина была припаркована у ворот дома Романовой.
Свят не выдержал.
- Лилия! Лилия, просыпайся!
- Ммм… н… нет.
Она отмахнулась от него, как от надоедливой мухи.
Ах, так?! Ну, держись, мелкая!
- Лилия! Лилия! А ну, просыпайся! – парень потряс Романову за плечи. Она была такой тёплой. Так и манила к себе. Ему захотелось обнять и прижать к себе эту невысокую, милую девушку. Он мотнул головой, прогоняя наваждение. – Проснись, Лиля!